Соленая купель - [29]
Пароход, не останавливаясь, продолжал идти дальше в крутящуюся мглу, к зыбучему горизонту, черный, грузный, упругий. Что-то настойчивое и упрямое было в его могучем железном корпусе.
XII
После ураганной встряски наступили тихие и безоблачные дни.
«Орион» шел в утреннюю зарю. Впереди виднелись острова, замеченные еще накануне вечером. К утру число их увеличилось, и они выросли, словно поднялись из воды. Издали казалось, что на пунцовом полотне небосклона художник набросал эскизы исполинских парусников. Серые очертания их жили и медленно плыли навстречу, не вспенивая зардевшихся вод, не нарушая безмолвия розового утренника. Погасли последние звезды, бледнел, теряя блеск, ущербленный диск луны. Еле заметный бриз принес на палубу аромат земли. Брызнуло солнце по океану. Все празднично засверкало. Синий воздух прорезали крики чаек, реющих над кораблем.
На мостике, держась за поручни, застыл, как манекен, Сайменс. Он смотрел вперед, щурясь от буйного света. Помятое лицо его было мечтательно. Пожилой холостяк, — он почти в каждом порту имел возлюбленную. Скоро он будет в Марселе и встретится с молодой и веселой Жанной. Пароходная компания платит за рейс бешеные деньги. Стесняться в расходах не приходится. Он даже приведет свою Жанну на пароход, чтобы подразнить капитана. При воспоминании о капитане у него задрожали ноздри. У крокодила больше совести, чем у этого кривоногого человека, который так нагло захватил его место.
Радиотелеграфист, забравшись на мостик, подошел к первому штурману и, держа в руке депешу, почтительно заговорил:
— Мистер Сайменс, поручение капитана исполнено.
Сайменс, оторвавшись от поручений, быстро оглянулся.
— Вам было уже сказано, что теперь на судне никаких «мистеров» нет. Это слово нужно изгнать из употребления. Вы и при немцах будете так обращаться ко мне?
— Простите, сеньор Сайменс, забываюсь я. Надо бы с самого начала, когда мы вышли из Буэнос-Айреса, вменить это всем за правило.
— Говорите о деле.
— С острова Ожидание я наконец получил ответ. Уголь для нас будет приготовлен.
— Хорошо.
Викмонд передал радиодепешу и удалился с мостика.
В шесть часов, несмотря на предстоящую погрузку угля, команда начала мыть палубу, чтобы хоть на несколько минут блеснуть перед иностранцами чистотой и опрятностью судна.
Острова были вулканического происхождения. Когда-то подземные силы, бушующие огнем, взломали дно океана и выперли на поверхность воды горы с высоченными вершинами, с обрывистыми скалами. Только внизу, в долинах, пестрели кое-где небольшие клочки возделанной земли и сочились зеленью тропических растений. На краю острова, к которому направлялся корабль, на высоком холме приютился одинокий маяк. Около самого берега показались дома, похожие на игрушечные кубики.
На мостик поднялся капитан Кент в белом форменном костюме с золотыми позументом, с вензелем на фуражке. Матросы рассматривали его с любопытством, как будто он впервые появился на судне. Бульдожье лицо его было чисто выбрито, освежено одеколоном. Обменявшись несколькими фразами со своим третьим помощником, молодым человеком, который почему-то излишне суетился перед ним и юношески краснел, он начал прохаживаться по мостику под развешенным тентом. Шаги его были медленные, словно ему трудно было носить собственное туловище на кривых ногах. По временам, останавливаясь, он бросал сквозь очки взгляд на океанскую ширь, на острова, на палубу своего судна.
На «Орионе» приготовились к погрузке угля и давно уж открыли бункерные люки. Матросские постели, чтобы не запылить их, снесли с первого трюма в кубрик. Все палубные работы были закончены. Матросы без дела толпились под капитанским мостиком, ожидающе поглядывая вперед. Некоторые из них уже раньше бывали на этих островах и теперь делились впечатлениями. Рулевой Кинче, рыжеволосый, с круглыми опущенными плечами, покачивая маленькой головой на толстой шее, рассказывал баском:
— Я однажды застрял здесь на берегу дольше чем следует. Судно мое ушло. И опоздал-то на какой-нибудь час. Трехмесячное жалованье мое только улыбнулось мне — и осталось в руках капитана. Капитан из итальянцев был, — чтобы у него от моих денег растрескалось сердце, как земля от жары! Три недели проболтался, пока не подвернулась вакансия на другой коробке. Хватил я горя на этом острове. Сунулся в карманы — чисто. Пустил в оборот свой новенький костюм, а сам нарядился в лохмотья. Питался маисом и фруктами. Одно только утешение было — с мулатками развлекаться. Женщины угарные и до моряков большие охотницы. Вдребезги замучили меня.
— Эх, хоть бы денек покуролесить на острове! — воскликнул кочегар.
Кинче посоветовал:
— Запасайтесь, ребята, авансом. Главное — чтобы мелочь была. Торговки припрут на палубу с фруктами. Будет дело.
Все ухватились за эту мысль и двинулись к каюте первого штурмана. Сайменс, выглянув из дверей, спросил:
— Что скажете хорошего?
— Насчет аванса, сеньор Сайменс…
— По скольку?
— Немного — по десяти долларов на брата.
Сайменс почесал за ухом.
— Ого! Разыгрался у вас аппетит! И по два доллара некуда будет девать. Имейте в виду, что вы за целый месяц вперед забрали жалованье еще в Буэнос-Айресе.
События военно-исторической хроники «Цусима» разворачиваются на фоне одного из величайших в мире морских сражений. Около 30 лет А.С. Новиков-Прибой (1877–1944) собирал материалы для своей эпопеи — в походе и Цусимском бою на броненосце «Орел», в японском плену, а по возвращении на родину — в подполье, в эмиграции, изучил множество архивов, беседовал с участниками событий. Писателю удалось воссоздать яркие, запоминающиеся картины битвы, а главное — рассказать о беспримерном подвиге русских моряков, героически сражающихся и гибнущих в неравном бою.
Издание составили написанные в разное годы широко известные повести и рассказы русского советского писателя А. С. Новикова-Прибоя, такие, как «Подводники», «Женщина в море», «Ералашный рейс», «По-темному», «Ухабы», «Порченый» и другие.
Алексей Силыч Новиков-Прибой (1877–1944) известен как писатель-маринист («Морские рассказы», повести «Море зовет», «Ералашный рейс», «Женщина в море», историческая эпопея «Цусима» и др.).Морской теме посвящен и роман «Капитан 1-го ранга». В центре повествования судьба русского матроса Захара Псалтырева, человека незаурядного ума, сильного характера, прошедшего суровую школу службы в царском военно-морском флоте. Октябрьская революция и гражданская война в полной мере раскрыли в нем талант профессионального морского офицера, командира боевого корабля.
27 мая 1905 года в Корейском проливе, около острова Цусима, произошло сражение между русской второй Тихоокеанской эскадрой и японским флотом.Неподготовленная, технически плохо оснащенная и руководимая бездарным адмиралом Рожественским, русская эскадра потерпела поражение. Преимущество в этом бою было явно на стороне японцев: их флот был вдвое сильнее, лучше вооружен и находился около своих берегов, то есть дома. Однако, несмотря на перевес сил врага, наш младший личный состав даже при таких безнадежных условиях оказывал ему упорное сопротивление.
В книгу известного советского писателя-мариниста включены повести «Женщина в море», «Ералашный рейс» и рассказы.
В книгу входят повести и рассказы известного писателя, отобранные для юношества.Предисловие Константина Федина.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Второй том «Советской морской новеллы» содержит произведения Н. Тихонова, Л. Соболева, В. Катаева, Л. Кассиля, Ю. Смуула, Г. Цирулиса, Ю. Рытхэу, А. Ломидзе и других известных писателей. В них рассказывается о ратных и трудовых подвигах советских моряков во время Великой Отечественной войны, о послевоенном мирном созидательном труде и сегодняшнем дне нашего флота.Молодые моряки продолжают славные традиции старшего поколения. Мужество, отвага, беззаветная любовь к Родине, преданность морским идеалам — отличительные черты советских рыбаков, китобоев, моряков торгового флота, тех, кто несет службу на современных военных судах.
В книге историка и писателя Игоря Можейко (Кира Булычева) в увлекательной форме излагается история пиратства в Индийском океане и Южных морях со времени проникновения туда европейцев и до наших дней. Книга состоит из расположенных в хронологической последовательности очерков, каждый из которых посвящен тому или иному событию либо историческому лицу.
Имя Даниэля Дефо (1660-1731) заслуженно прославлено его известным романом «Робинзон Крузо». Кроме этого романа, бесспорно принадлежащего к шедеврам мировой классики, Д. Дефо — автор множества других романов. В настоящей книге представлен один из его менее известных романов. Жизнь и приключения Боба Сингльтона написаны ярко и увлекательно. Перед нами история человека, с юных лет скитавшегося по свету, бороздившего моря, пешком пересекшего Африку, много грешившего и, наконец, раскаявшегося.
В книгу известного русского писателя вошли лучшие рассказы на морскую тематику, а также очерки об арктических экспедициях советских исследователей.