Солдаты последней войны - [34]
Ноты падали на чистые разлинеенные листы, постепенно выстраиваясь в стройные ряды. Как солдаты, готовые к бою. И постепенно рождалась музыка. Да, пусть здесь будут и трели ночных птиц, и резкие хлопки автоматных очередей, и утренний слепой дождь, и погибающие герои. И пусть здесь будут и борьба, и покой. И непременно – победа…
Неожиданно мою работу прервал телефонный звонок. Я уже жалел, что не отключил аппарат. Но теперь, когда он так настойчиво трезвонил, не взять трубку я уже не мог.
Сквозь шум и треск я услышал взволнованный, детский голосок Котика.
– Кирилл, Кирилл… Алло, это ты?
– Да, да, Котик. Я тебя слышу, – почему-то мое сердце забилось сильнее.
– Кирилл… Я боюсь… Мама…
– Мама?.. Что, Котик! Ну же, говори, что мама?!
– Нет, ничего страшного не произошло, но… Но она вновь такая странная… Все время молчит. Смотрит в одну точку. Уже такое было. Ну, в общем…
Мальчик запнулся и я понял, что он имеет в виду. И прервал фразу на полуслове.
– Котик, ты не волнуйся, только не волнуйся. Я сейчас к вам приеду.
– Нет, нет, – испугался мальчик. – Нет, Кирилл, лучше не надо.
Он снизил голос на полтона.
– Будет еще хуже! Я знаю, она разозлиться и все начнет делать наоборот.
На мгновение он замолчал.
– Ты лучше, – мальчик почти шептал. – Нет, я лучше сейчас позову ее и скажу что ты звонишь. Пожалуйста, Кирилл, отвлеки ее. Ну, придумай что-нибудь! Чтобы она вновь стала прежней. Ну, если хочешь – разозли! Сделай что-нибудь… Ну, все, я побежал…
И не успел я опомниться, как услышал звук упавшей на стол телефонной трубки. В моем распоряжении было пару минут, но, к несчастью, я ничего не мог сообразить. И когда услышал ее равнодушный, низкий голос, ляпнул первое, что пришло на ум. Даже не поздоровавшись.
– Майя, скажите, у вас есть старые вещи?
– Что? – в ее голосе послышалось удивление, а это уже было хорошо. Как врач я понимал что из транса, как правило, выводит внезапность. – Я вас не понимаю.
– Ну, старые вещи. Котика или ваши. Ненужные, немодные или еще какие-то. Но, конечно, только чистые и целые.
– Вы что – издеваетесь? – в ее голосе уже послышалось раздражение. Хорошо, нужно тянуть время. И держать ее пока в неведение, чтобы бессмысленные и бессвязные фразы несколько отвлекли, заставили расшевелиться. Чтобы она сосредоточилась лишь на одном – на их разгадке.
– Нет, что вы! Я вовсе не издеваюсь! Зачем это мне?! Но я отлично помню, как Котик как-то показывал у вас груду каких-то вещей и говорил, что они заполонили весь дом. И выбросить жалко, и отдать некому.
– Ваша вторая профессия – старьевщик? Или спекулянт? – уже откровенная издевка. Отлично!
– Нет, скорее всего – менеджер. Так это теперь называется? Я обзваниваю своих старых знакомых и ищу старые вещи.
– Меня вы, как я поняла, причислили к старым знакомым.
– К потенциально старым. А вообще-то вы очень даже молодая… Знакомая…
– Вы что – выпили?
– Ну что вы! Я пьян от перевозбуждения. Я действительно ищу старые вещи. С одной стороны я избавляю хозяев от лишнего хлама. Разве не благородно?
– А с другой стороны?
– Ну, будет нескромно, если я приоткрою тайну второй стороны. Может быть, как-нибудь обойдемся одной?
– Если вы сейчас же не прекратите балаган, я брошу трубку!
– Пожалуйста, не бросайте! Я все объясню. Недалеко от нас находится детский дом. Я знаком с одной воспитательницей, очень чистым и добрым человеком. Она ничего не просила, но я подумал…
– Можете не продолжать! Так бы сразу и сказали, – в голосе Майи послышалось облегчение от того, что ее собеседник все же не сумасшедший. – Мой муж регулярно занимается благотворительностью…
Сколько отчаяния и тоски в ее голосе!
– Сейчас все занимаются благотворительностью. Согласитесь – так легко и приятно, когда есть чем благотворительствовать… Не обижайтесь, пожалуйста. Но согласитесь – это деньги мужа. А вы лично, пусть не регулярно, ведь можете сами помогать бедным сиротам…
– Хорошо, – вновь спокойно и сухо, почти по деловому, но уже далеко не безжизненно и отрешенно. – Мне нужно время, чтобы собрать вещи.
– Вот и отлично! – я облегченно вздохнул. На этот раз ей есть чем заняться. – Я сейчас к вам подъеду.
– Нет необходимости. Я сама вам привезу. Если вы не забыли – у меня машина.
И вновь в голосе столько горечи. Я уже заметил, что Майя нарочито подчеркивает свое материальное положение. Не со снобизмом, а напротив, с каким-то отвращением и брезгливостью, словно издеваясь над собой и себя ненавидя. Словно желая, чтобы ее возненавидели и другие.
– Я вам очень благодарен, Майя. Вы – замечательный человек.
В ответ – отрывистые, резкие, злые телефонные гудки. Как и ее голос… Ладно. Слава Богу, обошлось. Но на сколько долго? И я понял, что мне все-таки срочно нужно связаться с Колькой Щербининым, моим институтским приятелем, под чутким руководством которого я не один год проработал в клинике. Впрочем, сделать это нужно было уже давно.
Зиночка, мой давний «доброжелатель», мгновенно схватила трубку. И хотя я на два тона повысил голос, не узнанным мне остаться не удалось. Такие номера не проходили с бдительной медсестрой.
– Ах, Кирилл Степанович! – вызывающе и откровенно язвительно воскликнула она. – Что-то у вас голос стал тоньше. Все из-за вашей успешной композиторской деятельности?! Вы ведь наверняка стали великим композитором, и, наверняка, из скромности постоянно пребываете в тени.
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
«…– Жаль, что все так трагично, столько напрасных жертв на той войне. Все так нелепо, – сказал дворник. – Хотя что с нашего человека возьмешь. Ни разума, ни терпения. А ведь все наша темнота, забитость. А все – наше невежество. Все бы бунт сотворить, «бессмысленный и беспощадный». Все нам кровушки подавай… Плохо мы людей знаем, ох, плохо. Да, с денег все начинается. Ими все и заканчивается. На всей земле так. И наша родина – не исключение.– У нас с вами, господин Колян, разные родины. Наша пишется с большой буквы, – Петька пристально посмотрел на дворника, и тот поежился под жестким взглядом…».
Впервые опубликованав авторском сборнике «Улица Вечерних услад», 1998 г ., «ЭКСМО Пресс».
Повесть впервые напечатана в 1994 г. в литературном журнале «Юность», №5. Вышла в авторском сборнике: «Улица Вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.