Солдаты последней войны - [2]

– Вы не представляете, как я вам благодарен, – не переставал рассыпаться в любезностях мой случайный собеседник. – Он у меня такой рассеянный… Вы даже себе не можете представить. Все время где-то витает. Вот и опять машину наверное не заметил… Или все-таки виноват шофер?

Шофер не был виноват, в чем я был уверен на все сто. Но другое не давало мне покоя. Теперь, когда случившаяся история уже ушла в прошлое, она, как часто бывает, вдруг представилось не случайным набором секунд, а четко выстроенным длительным эпизодом. Я вдруг отчетливо вспомнил, как мальчик вполне осознанно побежал на красный свет. Прямо под колеса. Возможно, именно это и позволило мне молниеносно среагировать… Он стоял у кромки тротуара, горел зеленый свет, а я только приближался к перекрестку. И как только зажегся красный, мальчишка сорвался с места. И побежал.

Я внимательно посмотрел на паренька, который, насупившись, стоял неподалеку. Он был рыженький, веснушчатый, очень симпатичный и очень смешной. Я, признаться, давно не встречал таких среди двенадцатилетних подростков. Что-то в нем было из моего детства. Такая же чистота, невинность и обаяние, что сегодня так редко встретишь среди нынешних тинейджеров.

И когда его отец повторил свой вопрос, мальчишка посмотрел на меня с немой просьбой. И я невольно сказал не всю правду.

– Шофер, действительно, не виновен. Просто, как мне показалось, ваш мальчик о чем-то задумался… Ты всегда так много думаешь? – я погрозил ему пальцем. И потрепал его по рыжим взъерошенным волосам. – Ну, пока. Рад, что с тобой ничего не случилось. Смотри, не задумывайся на дорогах. Лучше где-нибудь на природе.

– Нет, – решительно заявил его благополучный папаша. – Просто так мы вас не отпустим. Я должен вас обязательно отблагодарить.

Его взгляд мимолетно скользнул по моим потрепанным джинсам, стареньким кедам и мятой футболке. Это окончательно меня вывело из себя.

– А что, – сквозь зубы процедил я, – жизнь вашего сына имеет определенную цену?

Он рассмеялся. Снисходительно, но вполне дружелюбно. Наверняка, он был уверен, что цену имеет все и вся.

– Ну, зачем вы передергиваете?! Я совсем не то имел в виду. Но все же отпустить просто так вас не могу. Может быть, вместе отужинаем где-нибудь ?

– Благодарю, но я привык ужинать дома.

– В таком случае, приглашаю вас в свой дом.

– Еще раз спасибо, но я очень занят. Всего доброго.

Я резко повернулся и решительным шагом направился к остановке, к которой подходил автобус. Хотя это был не мой автобус и даже не моя остановка, мне вдруг захотелось немедленно уехать. И скрыться от оценивающего взгляда выхоленного джентльмена из чужого мира, соприкосновение с которым каждый раз приносило лишь боль и отчаяние.

Уже на остановке кто-то вновь дернул меня за майку. Обернувшись, я увидел того мальчишку, которого только что вытащил из-под машины.

– Пойдем к нам, – вдруг попросил он меня.

– Ты тоже хочешь меня отблагодарить? – я криво усмехнулся.

– Ну зачем ты, – смутился он, почему-то обращаясь на «ты». – Я тебя не собираюсь благодарить… Потому что не за что.

– Так я и думал. Ты же специально бежал на красный свет?

– Но ведь ты об этом никому не расскажешь?

– Никому, – пообещал я. – Тем более, что никого из участников происшествия уже никогда не увижу.

По лицу мальчика вдруг пробежала какая-то тень. Оно вновь стало очень взрослым, замкнутым и безразличным. И он вновь посмотрел мимо меня куда-то вдаль.

– Ну, да, – тихо сказал он. – Конечно, не все ли равно? Ну, пока.

Не мой автобус уже ушел. Я молча глядел в спину мальчишки. И почему-то вспомнил Экзюпери, хотя для этого не было никаких оснований. И известная фраза знаменитого француза вдруг преобразилась. Мы в ответе за тех, кого спасаем. Иначе зачем их вообще спасать… Черт, ну и вляпался. Хотя, в конце концов, что мне стоит с ними отужинать?

– Я рад, что вы согласились, – отец мальчишки еще раз пожал мне руку. И представился. – Павел…

Мы мчались в черном джипе с тонированными пуленепробиваемыми стеклами. По прямому шоссе машина летела бесшумно и легко. Впрочем, это был самый ненавистный мне вид автотранспорта, в котором роскошь преобладала над средством передвижения. И если бы не мальчишка, то я бы и под дулом пистолета не сел сюда. Подобные бронетранспортеры народ не зря окрестил катафалками. Каждый раз, видя их несущимися по улице с бешенной скоростью, и у меня все время возникало ощущение, что в них едут потенциальные мертвецы. Такие вороные, лакированные, чересчур торжественные авто, которые непременно хотелось украсить траурными венками и лентами. Конечно, уж их владельцам подобные сравнения не приходили в голову. Напротив, они безмерно гордились своими сокровищами (в прямом смысле слова) и считали их одним из главных показателей благополучия. А я все никак не мог взять в толк: как может быть благополучен траур…

Наверное, внезапный знакомый был из таких гордецов. Он сразу показался мне человеком никаким И уже в комфортабельном катафалке я еще больше убедился, что глупость и снобизм этого дорогостоящего красавчика ничем не отличались от глупости и снобизма многих ему подобных. За короткое время поездки он успел во всех подробностях сообщить сколько стоит его джип, где и как приобретен и почему за рулем он сам, а не персональный водитель. Впрочем, его весьма содержательный рассказ меня мало заинтересовал. Но, соблюдая правила приличия, я кивал в ответ, даже иногда издавая междометия, должные обозначать удивление. И только раз я искренне встрепенулся, когда он громко спросил.