Солдаты милосердия - [10]
Наш ХППГ-5148 и ХППГ-5149 были направлены на Курскую дугу, в состав 38-й армии.
Первое место дислокации полевого госпиталя — в лесу, в двадцати километрах от Обояни. Здесь не было никаких условий для развертывания госпитальных отделений.
По инициативе командования госпиталя решено начать строительство подземных помещений. Все основные отделы надо было укрыть на глубину до полутора-двух метров. Приемное отделение планировалось на размещение около двухсот человек, а стационар — на четыреста коек, хотя по штату положено всего двести двадцать. Кроме того — санпропускник с дезинфекционной камерой, парикмахерской и моечной, с комнатами для раздевания и одевания после санитарной обработки.
Площадь перевязочной готовилась с учетом на установку двенадцати столов, операционная — на три, шоковая палата — на шесть коек.
Стены в перевязочной и операционной приказано промазать глиной и выбелить, а в палатах-землянках отделать мелким березовым лесом. Полы покрыть деревянными решетчатыми настилами. Все помещения соединить между собой траншеями. Земляные работы завершить в течение двух недель. Служебные и подсобные помещения разместить на поверхности, в палатках.
Не теряя времени, мы приступили к выполнению поставленной задачи. Личный состав разбили на бригады, между которыми шло соревнование за быстрейшее выполнение работ на своих участках.
Подъем с шести часов перенесли на четыре утра. Сократили перерывы на обеды и ужины. Работу продолжали до наступления глубокой темноты.
Тяжел труд землекопа. С первых же часов у большинства девчонок на ладонях появились мозоли. Потом они лопались. Ломило руки, болело и ныло все. И на отдых времени оставалось совсем немного. Да только это была не беда! Ничего, что уставали до чертиков, все равно выкраивали часик еще и на свидание с танкистами, чей корпус дислоцировался рядом, за километр от стройки.
С вечера, казалось, все были на месте, а после отбоя одна за другой уходили и уходили.
Как-то в поздний час заглянул в палатку дежуривший по части лейтенант Крутов. Осветил фонариком и закричал:
— Что такое, где все?
Я очнулась от яркого света, направленного мне в лицо.
— Где все? — повторил начштаба.
В углу палатки заворочалась и заворчала Валя Бабынина:
— Не мешайте спать!
Утром девчата покатывались от смеха, рассказывая, как уходили и как возвращались со свидания. Как кого-то чуть не подстрелил часовой. Но кого — не признались. Темная ночь выручила влюбленных.
Украинские ночи холодны. В палатках, лежа на земле под одним одеялом, замерзали. У меня появилась идея: ложиться с Шурой на один матрац, а в другой влезть обеим и укрываться двумя одеялами. Попробовали. Тесновато было в мешке, зато тепло.
— Если тревога? — засмеялись девчонки.
Некоторые подружки последовали нашему примеру, но все не могли: мешки были узки, и как ни пытались туда влезть, только их разрывали. Бывало, скатывались с узкого и скользкого соломенного матраца, а чтобы вернуться на место, надо было кому-то вылезть из мешка. И среди ночи начинался хохот.
Наконец самая тяжелая, трудоемкая работа была позади.
Сегодня, по распоряжению старшины, мы с Шурой едем в лес на заготовку строительного материала.
Палило солнце. В гимнастерках при физической работе становилось невыносимо жарко. Мы попросили разрешения переодеться в платья, прихваченные из дому. Это были нарядные легкие платья. У Шуры голубое с мелкими желтыми цветочками, у меня белое с красными маками. Посмотрел старшина, покачал головой и говорит:
— Эх, девчата, в театр бы вам в этих платьях, а не в лес за дровами. Да, видно, ничего не поделаешь. Вернетесь после победы домой — еще красивее сошьете.
Шура, как заправский лесоруб, ловко подхватила топор, пилу и, уложив их в телегу, уселась рядом со мной.
— Но-о, пошла, дорогуша! — натянула вожжи.
И дорогуша-лошадка повезла нас в лес, подальше от стройки.
Остановились среди молодых берез. Осмотрелись. Стоят они, тоненькие, стройненькие. Подошла к ним Шура, погладила одну, другую и с досадой произнесла:
— Как жаль губить такую красоту! Когда я училась, у школы посадила вот такую же тоненькую березку. Только одну. А спилить сейчас придется без счету. Вернусь домой — насажу много-много!
Прижалась к одной, задумалась, загрустила. В таком настроении я ее видела впервые.
— Перестань расстраиваться. Не мы виноваты, а фашисты.
Спиливали березки, очищали их от сучьев, укладывали на телегу, связывали воз веревкой и подвозили к месту стройки.
Другая бригада сколачивала решетки для земляного пола, третья — взамен кроватей, которых было маловато, плела из лозы маты, чтобы уложить их потом на козлы, вбитые а землю, Этой последней, тоже необычной для нас, работой сейчас занялись все — от врачей до штабных работников. Конечно же не была в стороне и Люся-парикмахер.
На вид хрупкая, Люся оказалась на редкость выносливой, неунывающей, несмотря на то что и у нее не сходили с рук мозоли, а сейчас они были ободраны лозой до крови.
— Это тебе не бритву держать! — подшучивали над ней.
А вот еще одна нелегкая работа. Она хорошо была знакома комсоргу Оксане и ее подруге Вале Бабыниной. Они знали, как строят хаты.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.