Солдаты без оружия - [86]

Все повернулись к преподавателям школы, захлопали.

Сначала выступили школьники. Потом показали свое искусство молодые воины. За ними на сцену вышли Ака Навруз, Исмат Рузи с домброй и запели.

Только Урмонбек Ульмасов и его племянник Рустамбек сидели в уголке зала уединившись. Они были настолько поглощены неожиданной встречей, рассказами о прожитом, что не слышали ни песен, ни музыки.

И это было настолько естественно, что все вокруг, радуясь в душе этой встрече, и не пытались как-то мешать их беседе или нарушить уединение. Зато другие узбеки, соревнуясь в мастерстве с Ака Наврузом и Исматом Рузи, так пели и отплясывали, что все без исключения были покорены их искусством.

Звучали узбекские и таджикские национальные мелодии. Людмила Платоновна вместе с другими учителями смотрела, как искусно, зажигательно и неутомимо танцуют гости. К ней подошел Ориф. Его не смущало, что Исмат Рузи не научился еще на своей домбре исполнять танго или фокстрот, — ритм его мелодий был достаточно четок и внятен, и молодые люди закружились в танце. Ориф слегка обнял Людмилу, она залилась румянцем, что очень оживляло ее лицо.

— Вы не сердитесь на мою дерзость? — тихо спросил ее Ориф.

— Что вы, нисколько! — не глядя на него, отвечала Людмила. — Наоборот… Я ждала… когда вы пригласите меня.

Таджикские и узбекские музыканты и певцы уступили место военному духовому оркестру.

Теперь уже Людмила пригласила Орифа.

— Надеюсь, и вы не рассердились за мою назойливость? — искренне засмущалась Людмила, улыбнувшись.

— Сердиться на такую деятельную женщину, прекрасного организатора — грех, Людмила Платоновна! — пошутил Ориф.

Несколько раздосадованная таким ответом, она воскликнула:

— О! Зачем же так официально, товарищ Ориф Одилович?

Ориф тут же понял, что пошутил неудачно; пытаясь загладить свою вину, чистосердечно рассмеялся:

— Это все влияние моей работы, дорогая Людмила Платоновна! Вот вы преподаете язык, литературу. И речь ваша, и обращение соответственно этому интеллигентны. Не торопитесь, потихоньку и мы научимся этому деликатному делу!

— Кто же вас научит? — полюбопытствовала Людмила.

— Вы, естественно! — ни на минуту не задумавшись, ответил Ориф.

Людмила громко и откровенно смеялась, так что некоторые даже повернулись в их сторону. Не обращая внимания на эти взгляды, она назидательно пошутила:

— Тогда будьте внимательным, прилежным учеником, товарищ Олимов!

— Я готов всем сердцем!.. — тихо сказал Ориф.

Этот ответ, видимо, удовлетворил Людмилу, потому что она чуть теснее, чем того требовал танец, прижалась к Орифу, и они закружились в вальсе. Подол ее голубого в горошек платья широко развевался, и Ориф подумал, что она похожа на красивую летящую бабочку.

Все, кто умел танцевать, заполнили зал. Ольга Савельевна пригласила на вальс усто Барота, и тот, нисколько не смущаясь, уверенно, немного тяжеловато, иногда сбиваясь с такта, закружился с директором школы, чем привлек к себе всеобщее внимание. Даже Ориф растерялся, недоуменно задаваясь вопросом, когда это старик успел научиться танцевать.

— Каков наш усто, а? — подмигнул он Ака Наврузу.

— Что ни говорите — школа, Орифджан! — пошутил Ака Навруз. — Дружба с молодым русским прорабом в Сибири не прошла даром. Вместе и на вечеринки рабочие ходили, там и танцевать научили нашего усто!..

Поблагодарив Ольгу Савельевну, усто проводил ее до места, сам же подошел к Ака Наврузу. Выглядел он слегка побледневшим, тяжело дышал. Было видно, нелегко ему дался этот танец.

— Друг мой, я восхищаюсь вами! — похвалил Ака Навруз, усаживая его на стул. — Вы и теперь, как прежде, танцуете по всем правилам!..

Усто Барот все еще еле переводил дыхание.

— Коль пригласила женщина, я не мог ей отказать, друг!

— Однако, должен заметить, вовремя музыка кончилась, усто! — сквозь смех проговорил Хакимча. — У вас уж и ноги начали заплетаться, не дай бог, упали бы еще к ногам женщины!..

Все рассмеялись шутке Хакимчи, но усто Барот и не думал сдаваться.

— Ну, упасть бы не упал, но после болезни, верно, слабость еще не прошла.

— Друг мой, хорошо, что все обошлось благополучно, не то не сносить бы вам головы перед мехрабадской тетушкой, вашей женой!.. — добродушно усмехнулся Ака Навруз.

И снова все дружно рассмеялись. Искренне хохотал и сам усто Барот и, кивнув на Орифа, увлеченно беседовавшего о чем-то вдали от всех у окна с Людмилой Платоновной, спросил:

— А что вы скажете, друзья, о нашем Орифджане?

— Э, дорогой друг, в его возрасте человек подобен строптивому коню: не признает ни узды, ни подуздка! — махнул рукой Ака Навруз.

— Да я пошутил, что вы, друг! Конечно, нельзя забывать, он очень молод! — согласился Барот-амак. — Вы только посмотрите, как благодаря Олимову и всем, кто помогал ему, хорошо прошел сегодняшний вечер, как заставил он оттаять наши заржавевшие сердца!.. А я-то, глупый, считал, что это пустая затея, не соглашался с Олимовым!..

— Да еще прибавьте к этому, — Ака Навруз посмотрел в сторону Ульмасовых, — благодаря этому вечеру Урмонбек нашел своего племянника. Это ли не радость?

А дядя с племянником все еще сидели рядышком и никак не могли наговориться. То и дело к ним подходили учащиеся школы с тетрадками в руках и просили расписаться на память об этом дне.