Солдаты афганской войны - [15]

Курсанты любили смотреть кино. Нас сюда регулярно водили раза два-три в неделю — обязательно по воскресеньям и по праздникам. Фильмы были исключительно боевые: о Гражданской и Великой Отечественной войне, о революционерах. Лишний раз напомнить курсантам о преемственности поколений было делом нужным, и всегда шло на пользу. Все эти черно-белые, давно отснятые ленты вызывали у меня самый живой интерес, хотя до армии я их обычно не смотрел.

Никогда, чтобы не ворошить в памяти нежелательные воспоминания, не показывали фильмы об обычной гражданской жизни людей: ни на производственную, ни на бытовую тему, не говоря уже о приключениях или романтической любви. И тем не менее, чем были хороши эти фильмы, что во время их просмотра можно было полтора часика сидя поспать. Добрая часть зала, свесив головы на бок, «мочила фазу». Но вот что мы не могли смотреть без отвращения, так это современные цветные фильмы про воздушный десант, особенно — «В зоне особого внимания», хотя и снимался этот фильм на близлежащих территориях, и мы легко узнавали знакомые места, всегда когда он заканчивался, можно было услышать самую отборную брань:

— Ну и херня! Все навыдумывали! Сразу видно — эти пид..сы службы не нюхали!

— Этих козлов — да в нашу роту, хотя бы на недельку! А потом бы и снимали фильмы!

Тяжело в учении

Десантник должен стрелять метко, как ковбой, и бегать быстро, как его лошадь.

(Из альбома солдата)

В учебке мы трижды прыгали с парашютом. Ранним свежим утром привезут нас на аэродром близ поселка Кедайняй, и ждем самолеты часа два. А холодно! Место открытое, спрятаться от пронизывающего ветра негде. Чтобы хоть как-то согреться, приходилось сбиваться в плотные кучи, а когда подъезжали машины с парашютами, часть продрогших курсантов просто облепляла их горячие капоты, пока те не остынут. Но в целом день прыжков — сплошной отдых: загрузимся в самолет, полетаем около часа, прыгнем и снова ждем, когда все соберутся.

Прыгать мне нравилось. Я даже, чтобы подольше пролететь в свободном падении, специально не выдергивал кольцо и ждал, пока не сработает механизм принудительного раскрытия парашюта.

Обучали нас и искусству рукопашного боя. Отрабатывали приемы с оружием и без него. Построят нас пошире, и по разделениям выполняем несколько комплексов упражнений: то, издавая устрашающее обезьянье уханье, выделываем замысловатые движения телом и руками, то с диким воплем имитируем удар кулаком или ногой. Пользы от такого обучения немного, скорее это была просто дрессировка для показух.

— На черта это каратэ, если есть автомат? — рассуждал я логически. — Лучше бы из автомата стреляли почаще, а то пальнем из него всего-то раза два в месяц — разве это дело? Все машем автоматом, все машем — будто патронов к нему нет. Время-то идет — не в средние века живем — неужто в современной войне может случиться рукопашная схватка?

На тактических занятиях сержанты любили немного поразвлечься, заставляя своих курков поиграть в «войнушку». Обычно это происходит так: заметив, что рядом в лесочке расположился на отдых соседний взвод, а командует там сержант младше его призывом, наш сержант ставит боевую задачу:

— Вон вражеский отряд. Приказываю: незаметно приблизиться, атаковать и обезвредить условного противника. Командира взять в плен и принести сюда.

Мы устремляемся вперед: на открытой местности ползем по-пластунски, где кустики и деревца — движемся короткими перебежками. Тихо подкравшись, налетаем на «врага». Первые секунды, пока неприятель ошеломлен и в растерянности, успеваем нескольких скрутить. Но потом «вражеские» курки приходят в себя и начинается схватка, которая переходит в обычную драку: кто изо всех сил отбивается палкой, кто автоматом, кто ремнем. Тут уже не до приемов боевого каратэ, и не до устрашающих движений и выкриков: самый обычный махач кулаками со всего размаху, да удары сапогами. Воздух сотрясается от мата и угроз. В конечном итоге все решает количество участников — кого оказалось больше, за тем и победа. Каждый раз при подобных проверках умения вести рукопашный бой обязательно кому-нибудь в кровь изобьют лицо, и некоторые потом ходят с фингалами под глазами.

Вообще драки между курсантами были не редкостью. Если возникло какое недоразумение и взаимные угрозы не привели к мирному разрешению, то сразу же руками и ногами приступают к выяснению другого вопроса — кто из них сильнее. В пылу поединка, налетая друг на друга петухами, они начисто забывают об «искусстве» рукопашного боя. Тут не увидеть четких фиксированных ударов и классических поз из боевого каратэ. В реальной драке такие финты не проходят — кто пытается действовать «по науке», того сразу собьют простым ударом со всего маха. Исход поединка, как правило, предрешен в пользу более тяжелого бойца.

Одному курсанту эта страсть — научиться драться по-настоящему — стоила жизни. Во время отработки приемов самбо он решил опробовать навыки по-боевому и дал своему товарищу вместо деревянного ножа настоящий штык-нож. Но в очередной попытке он не успел перехватить руку, и нож вошел ему в сердце.

Вскоре состоялись похороны. На плацу построили полк, и замполит полка произнес короткую речь. Потом все курсанты по одному, сняв с головы берет, молча, со скорбным видом проходили-прощались мимо гроба, стоящего на табуретках. Покойный был одет в парадку. Его бледное, юношеское лицо не вызывало у меня ровно никаких чувств. Мне было абсолютно все равно, что он мертвый, что он погиб так и не вкусив толком жизни. Зато то обстоятельство, что я стою на плацу и отдыхаю от беготни — только радовало.