Солдаты афганской войны - [113]

Рассказав ещё несколько аналогичных историй о том, как происходит уничтожение душманов, сержанты распрощались и ушли.

На меня эта встреча произвела удручающее впечатление. Размышляя на тему войны, в памяти всплыли школьные встречи с ветеранами Великой Отечественной войны. Каждый год в начале мая, по случаю очередной годовщины Победы, в школу приглашали ветеранов, что проживали поблизости. Их заводили в класс, представляли и рассаживали напротив нас. Грудь ветеранов украшали ордена и медали, и они по очереди рассказывали о той войне.

Но прошли годы, и я полностью забыл все эти истории, кроме одной. Это даже не история, а только маленький эпизод. Однако только он прочно зацепился и надолго засел в моей памяти, хотя и было мне тогда всего-то лет десять.

Один ветеран рассказал, как под конец войны они окружили в поле небольшую группу немцев, а те сопротивляться не стали и, подняв руки, пошли сдаваться.

— Тогда, чтобы не брать их в плен и не переводить патроны, пустили вперёд два танка, и давай их давить! Ох, и побегали фрицы! А мы их в это время держали на прицеле, пока всех не передавили!

Его голос был наполнен торжеством победителя, и он пытался преподнести всё это как забавный случай. Но я неосознанно почувствовал, что-то тут было не так. Потом, чтобы освободиться от внутреннего несогласия, я быстро оправдал действие наших. — Ведь это фашисты — так им и надо!

…Не прошло и двух дней как одолевающие меня сомнения перекипели и рассеялись. Каждодневные армейские хлопоты полностью изгнали философские раздумья, и в голове снова воцарился порядок.

Разговоры в патруле

Ближе к Новому году наша рота стала регулярно выходить на охрану комендантского часа. Патрулировать ночной Кабул было делом спокойным и безопасным. От нечего делать всю ночь напролёт мы болтали о жизни.

Одна из ведущих тем для разговоров, безусловно, была продовольственная. Все мы вечно были голодными. Желудки настоятельно требовали пищу и недовольно урчали, а мы, не имея возможности удовлетворить их настойчивые требования, только и говорили, что о еде. Вспоминали, как делаются а потом поглощаются горячие пельмени в сметане, а наверху лежит разваренная лучинка и лавровый листик; делились рецептами, как разными способами можно вкусно приготовить картошку и тому подобное. Желудки, слушая наши разговоры, голосили ещё громче.

Питались мы в основном рыбными консервами. Когда в изобилии были консервы с рыбой в масле, то более вкусными считались консервы с рыбой в томатном соусе. Проходил месяц-другой, и нас начинали снабжать только рыбой в томате, и тогда деликатесом считалось рыба в масле.

Одно время нас кормили порошкообразным сушёным картофелем, как мы его прозвали — "клейстером", который когда сваришь, превращался в слизкую, совершенно непривлекательную массу. Даже вечно голодные молодые и те отказывались от этого кушанья. На постоянные претензии к вкусовым качествам этого продукта повара реагировали шуткой, а иной раз и матерком:

— Да вы никак зажрались! Мы вам тут не ресторан. Не нравится — не ешьте! Никто вас есть не заставляет!

По всеобщему убеждению, этим клейстером в Союзе кормили свиней. Сначала во всём винили поваров, что они не умеют готовить, но те объявили: "Пожалуйста, готовьте сами! Не бойтесь, что не получится — всё равно приходиться всё выбрасывать!"

Вызвался один смельчак. Он тщательно готовил по своему собственному рецепту. Все с напряжением ждали, — что получится? Но получился тот же клейстер. Все как обычно выловили оттуда мясинки, а остальное выкинули. Дерьмо как ни готовь — всё равно получится дерьмо! Больше с претензиями к поварам не приставали.

Вдоволь наговорившись о еде, переходили к следующей теме — драки, выяснение отношений — всегда вызывали живой интерес. С упоением вспоминались разные боевые истории с гражданки. Горячась, рассказчики размахивали кулаками и издавали глухие звуки ударов. Кого ни послушаешь, все вели себя достойно, по-геройски и даже в самых тяжёлых ситуациях непременно одерживали победу.

Тема девушек также занимала важное место в обсуждениях. Нередко эти истории были далеко не похожи на всё то, что я привык видеть в фильмах или читал в книгах — как правило, здесь не было места дешёвым сантиментам. И я с большим интересом слушал чужие истории, не переставая удивляться столь пёстрому разнообразию отношений между людьми.

Один пулемётчик моего призыва рассказывал, как добывал своё счастье кулаками. О самом себе он был весьма высокого мнения, но симпатичная девушка из соседнего дома почему-то не проявляла интереса к его личности и не хотела замечать его знаки внимания. А когда он прямо предложил ей с ним дружить, то получил твёрдое — "Нет!". Это он воспринял как оскорбление его лучших чувств:

— Хорошо, пусть тогда сама увидит, чего стоят другие! С этого же дня я с друзьями начал за ней следить и отшивать всех ухажёров. Как увидим, что её кто-то провожает — так на обратном пути его отлавливаем и предупреждаем, чтобы его больше здесь не видели. Если он слов не понял и заявляется ещё, то навешиваем ему п..дюлей. Только одного пришлось п..дить два раза, а другим достаточно было сказать, чтобы больше не появлялись — и порядок! Когда в армию уходил, друзьям сказал, чтобы они продолжали следить за ней. Пусть знает! Сама напросилась! Раз не со мной, то и ни с кем другим не получится!