Солдатское сердце - [19]

Но Георгий Константинович перебил его, не дал договорить:

— Вижу с высоты весь город. За этим и шел сюда. — Жуков долго не отрывал от глаз окуляры бинокля, потом повернулся и увидел появившегося вслед за ним командующего артиллерией фронта генерала Говорова. — А, и вы здесь?

— Выехал вслед за вами, да отстал. — Говоров посмотрел в бинокль и, обратившись к Жукову, сказал: — Хорошая высота, но противник очень близко, орудия прямой наводки замаскированы.

Жуков обратился к пулеметчикам:

— Тяжеловато?

— Теперь легче, — ответил сержант с пепельными усами. Гимнастерка на нем выгорела, под мышками узоры белой соли. — Брать было трудно. А то, что впереди нас враг, привыкли. Выстоим. Вот махорочки у нас нет, товарищ генерал. У вас нет закурить? — спросил он, не зная, что говорит с самим командующим фронтом.

Жуков бросил взгляд на командира бригады. Тот смутился, торопливо доложил:

— К вечеру доставим и горячую пищу и табак, товарищ генерал армии. И подкрепление подбросим.

Адъютант достал из кармана папиросы.

— О! Такие давно не курил, спасибо, товарищ подполковник, — обрадовался сержант. — Налетай, братва!

Молодой боец заулыбался и тоже потянулся за папироской. Пулеметчик шлепнул его по руке.

— Вам пришлют в достатке курева, — сказал Жуков, — не жалейте.

— Не в этом дело, товарищ генерал. Это сын мой, ему рано.

— И воевать рано… — Георгий Константинович обнял за плечи молодого воина. — Кто же это тебя послал?

Паренек улыбнулся и молча переводил взгляд то на отца, то на полковника Чалова, боясь, вероятно, выдать обоих.

— От партизан он пришел, — доложил полковник. — Принес донесение и отца случайно встретил. Обратно перейти не мог. Я разрешил остаться.

— Какое образование? — спросил Георгий Константинович и жестом попросил у адъютанта блокнот. — На командира хочешь учиться?

— В девятый перешел, — срывающимся голосом ответил паренек. — А учиться некогда. Ельню надо освобождать. Дом наш там.

— Ну, помолчи ты, зелень! — пожурил сына отец. — Тебе добра хотят. Спасибо, товарищ генерал. Надо бы ему поучиться. Хлопец смелый, а ума не набрался.

Жуков написал несколько слов, расписался, и листок из блокнота передал юному партизану:

— Езжай в Москву. В метро «Кировская» найдешь генерала Варенникова, передашь ему эту записку. Он направит тебя в военную школу. — Повернувшись к командиру бригады, командующий фронтом приказал: — И отца и сына к ордену Красной Звезды. Всех бойцов высоты к медали «За отвагу». Я прошу вас, товарищи, удержите высоту.

— Есть! — ответил полковник.

— Трупы вражеские близко валяются, — заметил Жуков. — Неужели к окопам подбирались? Так можно и пленного взять. Нам нужен пленный.

— Возьмем! — пообещал сержант. — Обязательно!

Неразговорчивый генерал Говоров улыбнулся вдруг и обратился к Жукову:

— Товарищ генерал армии, вы обещали помочь этому гарнизону. Разрешите дать залп по окраине Ельни, где у противника самое большое скопление артиллерии.

— Давайте! И непременно из «катюш», — ответил Жуков. — Посмотрите, ребята, как бьет фашистов новая боевая техника. Но не высовываться. Пули у вас как слепни над стадом.

Пока генерал Говоров говорил по телефону со своими артиллеристами и передавал координаты, к Георгию Константиновичу подошел паренек из партизанского отряда и с детской непосредственностью, глядя счастливыми глазами на генерала армии, спросил:

— А вы и есть тот самый Жуков?

— Ну, если ты имеешь в виду «того самого», то это я, — ответил Георгий Константинович.

— А они не верили, — торжествовал паренек. — Говорят, пойдет сюда сам Жуков. У него войск-то, поди, миллион… И генералов в подчинении более сотни. Зачем самому в пекло лезть? Правда, так и говорили.

Жуков рассмеялся. Снял накидку из пятнистой зеленой ткани, которую надевал, когда бывал в окопах пехоты, и все увидели на петличках четыре звездочки, а на гимнастерке Звезду Героя.

— Как видишь, это я. А почему бы мне не побывать у воинов переднего края?

— Убить могут, — ответил за сына сержант. — А вы у нас один.

Паренек опять заставил отца смутиться своим вопросом.

— Они, — кивнул он на красноармейцев, — говорят, что строгий вы. Когда надо, и пистолет… — Паренек не досказал. Отец толкнул его в бок локтем.

— Ну, к паникерам и трусам да к тем, кто приказ не выполняет, надо применять строгие меры, — ответил Жуков. — А что касается пистолета, то у меня его нет. Некогда мне в атаку ходить. А в штаб немцы не проберутся, да и охрана у меня надежная.

— Все готово, товарищ командующий, даю команду! — доложил генерал Говоров.

Из-за рощи желтыми стрелами выплеснулось пламя, раздался короткий сиренный, переходящий в страшный рокот непривычный звук, и через несколько секунд окраина Ельни сначала окуталась черными клубами дыма, а затем стали доноситься сплошным грохотом разрывы реактивных снарядов.

— Ура! — закричали красноармейцы, высовываясь из окопов. — Ура!

Залп повторился, но уже из кустарника, где были оставлены легковые машины. И опять на окраине города широким фронтом дыма окуталась изрытая врагом земля.

— Ну, теперь они вас долго не будут беспокоить, — сказал Георгий Константинович, прощаясь с красноармейцами.