Солдат удачи - [10]

Сквозь снежную завесу холодной зимы, пришедшей, наконец, после необычно теплых для этого времени года дней, ворота замка Саттон издали казались черным кружевом на фоне распростершегося кругом белого покрывала. Но, по мере того как самая большая и прочная карста генерала Уордлоу приближалась к замку, громыхая массивными колесами, ворота постепенно приобретали иной вид. Они стали высокими, темными и угрожающими; за ними угадывался не слишком дружелюбный дом, в который непросто было войти.

— Боже мой, — сказал Джон Уордлоу, уставившись с изумлением на въезд в замок. — А я-то думал, что Уэбб Уэстоны бедны, как церковные крысы.

— Так оно и есть, дорогой. Я однажды приезжала сюда, когда была еще совсем девочкой. Тогда еще был жив первый Уэбб Уэстон. Что за великолепные развалины я увидела! Потом они отремонтировали его, насколько смогли, но на это у них ушли все деньги.

— Ой, мамочка, а нам дадут здесь поесть? — спросила Виолетта.

Генерал засмеялся и похлопал по ножке свою маленькую дочурку, одетую в бледно-лиловый бархатный костюм, шляпу с лентами и черные туфельки на пуговицах.

— Конечно, дадут, моя птичка. Ну-ну, успокойся. Ты слышала, что она сказала, радость моя?

Хелен улыбнулась и погладила пухленькую ручку Виолетты в белой перчатке:

— Не бойся, моя дорогая. Для нас там найдется много всего вкусного. Посмотри, как радуются твои братья.

И это было правдой, потому что, когда ворота распахнулись и навстречу гостям с приветствием вышел дворецкий, на добродушном лице Роба появилась довольная, как у плюшевого мишки, улыбка.

А Джекдо улыбался каким-то своим мыслям, и щеки его раскраснелись от мороза.

Повсюду, насколько хватало взгляда, был виден парк, притихший и застывший под тяжестью только что выпавшего снега. Гигантские деревья, под которыми еще короли саксов убивали диких лесных вепрей, протягивали, как руки, свои длинные ветви, пытаясь схватить летящие мимо снежные хлопья. Когда карета Уордлоу проезжала по деревянному мосту, гости увидели замерзшую реку, стиснутую обледеневшими берегами. Дома нигде не было видно; но вот дорога сделала еще один — последний — изгиб, и над ними навис унылый и мрачный, словно зачарованный, замок. Здесь им предстояло провести несколько дней. Перед ними предстал Саттон со всей его великой историей, королевской славой и неумолимым наследием родового проклятия.

Когда-то это здание имело четыре крыла, теперь осталось только три. Там, где некогда выступала вперед гордая Привратная башня, теперь зияла пустота. Стена, с которой столько глаз когда-то пристально всматривалось в даль, чтобы разглядеть скачущего к замку гонца, теперь окончательно разрушилась. Не было больше на свете парящих ворот сэра Ричарда Уэстона.

Никто из гостей не издал ни звука. Все были подавлены величием древнего замка. Хелен погрузилась В воспоминания о семье Гейдж, связавшей себя с владельцами замка Саттон благодаря браку Элизабет Гейдж и Джона Уэстона; поэтому родовое проклятие замка пало и на них, но ее семье удалось избежать его потому, что Джозеф Гейдж поклялся никогда не переступать порога этого дома. Он уехал на службу в армию испанской королевы и там воспитал Гарнета, дедушку Хелен.

Джон Уордлоу с грустью думал о расходах на содержание такой громадины. Он был генералом Британской армии, но его жалованья никогда не хватило бы, чтобы поддерживать в порядке подобное жилище. Хелен говорила ему когда-то, что старый Джон Уэбб Уэстон — отец теперешнего семейства — хотел снести этот дворец и отстроить его заново. Он унаследовал его в весьма плачевном состоянии от своей родственницы Мэлиор Мэри, которая, как понял генерал, сошла с ума и теперь жила в полном уединении, хотя в свое время была красавицей и ее преследовало множество поклонников.

«Странные дела», — подумал он, слегка покачав головой.

Дети тоже задумались. Роб представил себе, в какие интересные игры он сможет играть в этом парке, как будет везде бегать, прыгать и лазить по деревьям.

А Виолетта, надев нарядный чепчик своей самой любимой кукле, рассказывала ей, что она будет самой красивой среди всех игрушек, живущих в этом огромном страшном доме, пугающие очертания которого приближались с каждым грохочущим поворотом колес.

Джекдо мечтал о девочке с волосами цвета пылающей осенней листвы. Он знал, что звенья событий, которые приведут его к ней, уже начали соединяться между собой, что Саттон ждет его и каким-то необъяснимым образом изменит его жизнь. Но Джекдо пока еще не знал, как это произойдет. Ясно было лишь, что впереди очень важная встреча.

Но когда распахнулась массивная дверь и открылся огромный, как кафедральный собор, Большой зал, Джекдо почувствовал разочарование: он увидел семью из четырех детей и двух взрослых, но никто из них совершенно не был похож на девочку из его видения. Он ощутил себя обманутым, сбитым с толку, но, как только услышал: «Я — Джон Джозеф Уэбб Уэстон. А ты — тот, кого называют Джекдо?», то сразу же все понял.

Он приехал сюда из-за него. Перед ним стоял мальчик, которого Джекдо почувствовал братом, даже более близким, гораздо ближе глупенького Роба. Это было живое воплощение родственной души.