Солдат - [117]

Мобилизационный потенциал — это способность страны выставить необходимое количество солдат и наладить в нужных размерах производство вооружения и снаряжения. Производство вооружения и снаряжения — одна из сфер промышленности и потому лежит в основном на ответственности гражданского населения.

Во всех наших предыдущих войнах мобилизационная база была камнем преткновения, замедлявшим быстрое развертывание наших вооруженных сил. В течение нескольких месяцев мужчин можно сделать солдатами, однако в прошлом нам требовалось по крайней мере два года на то, чтобы вооружить их. В случае новой войны мы будем лишены такого продолжительного периода подготовки.

Сейчас мы не располагаем готовой мобилизационной базой, которая дала бы нам возможность быстро вступить в войну. У нас нет достаточных запасов остро необходимых материалов. «Стоящие наготове» заводы, которые могли бы быстро переключиться с гражданскою на военное производство, не имеют необходимых мощностей. В шкафах правительственных учреждений лежат пачки покрытых пылью схем, которые показывают, какие промышленные предприятия потребуются в случае внезапной войны. Па самом деле этих предприятий, однако, гораздо меньше, чем нам требуется.

Наша мобилизационная база недостаточна для удовлетворения наших собственных потребностей, а тем более для поддержки в затяжной войне наших союз-ников. Все расчеты должны исходить из предпосылки, что в мировой войне союзники в течение немногих педель могут израсходовать свои запасы орудий, танков, самолетов и боеприпасов. Если это произойдет, могут повториться те несчастные дни, которые мы испытали во время второй мировой войны. Солдаты помнят время, когда все винтовки, находившиеся на складах США, были отправлены в Европу и на Британские острова. Резервные запасы наших собственных вооруженных сил были сведены к нулю. Относится это не только к винтовкам, но и к легкой полевой артиллерии. Во многих наших частях в ходе обучения пришлось использовать макеты орудий. Во время прорыва Роммеля к Каиру мы вынуждены были изъять танки из наших бронетанковых дивизий, занятых боевой подготовкой, и быстро перебросить их к англичанам в Африку. Если завтра разразится война, нам придется поступить точно так же. Может случиться, что через несколько недель после начала войны нашим и союзным войскам в Европе придется воевать таким оружием, как камни, палки и кулаки.

В последние дни моей службы в Пентагоне в высших кругах гражданской власти стало ощущаться другое влияние, более сильное, чем стремление к экономии за счет армии. Я имею в виду так называемое «мирное наступление» — внезапное изменение дипломатической тактики России, которое во время первого совещания в Женеве озарило доверчивый мир лучезарным светом надежды.

Я не придерживаюсь той точки зрения, что мы не должны принимать протянутую нам руку искренней дружбы. Никто больше меня не радовался бы действительному уменьшению нервного напряжения, которое охватило все человечество после второй мировой войны. Только тогда можно было бы надеяться, что человеческое благоразумие одержит верх и человечество начнет, наконец, длинный путь к созданию мира, свободного от страшных бедствий войны. Мы должны были поехать «в Женеву. Мы не могли отказаться от переговоров.

Я уверен, что только присутствие хотя и небольших вооруженных сил НАТО плюс угроза, которую представляет наше стратегическое авиационное командование с его опоясавшими мир базами для бомбардировщиков, так долго сдерживали красных. Роспуск этих вооруженных сил и ликвидация наших баз по-прежнему остаются основной задачей русской дипломатии.

ГЛАВА 37 АРМИЯ В АТОМНЫЙ ВЕК

Позиция, которой я придерживался, находясь на должности начальника штаба армии, основывалась на простом убеждении, что когда человеку дают работу, он имеет право на получение средств для ее выполнения, по крайней мере минимальных.

Как я пытался показать, в течение всей своей службы на должности начальника штаба армии я не чувствовал, чтобы в высших гражданских сферах Пентагона представляли себе реальные потребности армии в солдатах, деньгах, вооружении и снаряжении, необходимые для выполнения задач, стоящих перед армией. Министр армии Стивенс знал об этих потребностях и всегда поддерживал армию. Его замечательные заместители и помощники также понимали их. Но когда министр обороны и его помощники пытались анализировать задачи и потребности всех трех видов вооруженных сил, я ощущал полное непонимание ими роли пехотинца для обеспечения безопасности нашей страны. Не замечал я и сколько нибудь реальных попыток избавиться от этого непонимания.

Особенно извращались мои взгляды на военно-воздушные силы. Мое отношение к ним нисколько не похоже на то недоверие, с каким относится старый пехотинец к новому, более эффективному роду оружия. Ведь, находясь в воздушно-десантных войсках, пехотинцы не могут вступать в бой без авиации. В первые несколько часов одной из воздушно-десантных операций второй мировой войны моя жизнь и жизнь находившихся под моим командованием солдат целиком зависела от огневой поддержки с воздуха и от снабжения по воздуху всеми предметами, необходимыми сухопутным войскам. Находясь в Европе на должности верховного главнокомандующего вооруженными силами НАТО, я непрерывно настаивал на усилении нашей воздушной мощи. Я глубоко верил тогда и до сих пор убежден, что правильно примененный принцип воздушно-десантной войны может стать основой для ведения активных боевых действий в будущем.