Солдат… не спрашивай! - [188]

 – Куда только ваш полковой батюшка смотрит! Совсем воины православные распустились! Мы будем жаловаться в консисторию и в синод на вас напишем! Мало того что ваши тут в Смоленске содом устроили, девиц бесчестили, так еще и монахиням средь бела дня прохода не дают!

Сашка начал оправдываться, как всегда лучше всего в таких случая ответить отдельно на каждый пункт обвинений. Первое самое простое, куда смотрит полковой поп 13-го егерского? После того как выдали жалование, известное дело – в бутылку. Он вчера на молитве дважды вместо "аминь" скомандовал "налей", чем не мало потешил весь полк. Какой уж есть, это уже второй за последние пять лет, прежний не выдержал жизни в провинции и попросился в отставку. Пойдем дальше, в городе зажигали не "наши" а драгуны черт знает какого полка в теплой компании с казаками, а 13-й егерский только три дня назад прибыл и ничего еще натворить не успел. И наконец простите красавицы, он Сашка с Урала родом, девиц-монашек до этого и в глаза не видывал, он "дикий лесной человек", если что. О консистории и синоде Александр имел весьма смутные представления, кажется у дяди Гиляровского что-то читал: Попал черт в невод и кричит в испуге "Не в консистории ли я?". Поэтому этот пункт лучше проигнорировать.

Сердитый "щеканчик" немного смягчился и принял сашкины извинения. Забавная все девчонка щеки так и ходят туда-сюда, когда говорит, прямо хомячок-девица, а вот брюнетка по прежнему загадочно молчит, только глазами бездонными сверкает. После некоторой паузы нижнему чмну были выданы особо ценные указания к испонению.

 – Сходи братец в церковь помолись и покайся, там тебе грехи отпустят,  – предложила блондинка. Прекрасно, Александр давно ждал такого оборота, теперь можно как в шахматах сделать следующий ход, е2-е4.

 – Простите неразумного девушки, но чтоб покаяться, ведь надо сначала согрешить? У меня тут с этим делом проблема, давайте выручайте!

 – Ты чего хочешь служивый? Мы и так с тобой грешим, нам с мужчинами разговаривать не положено по монастырскому уставу, мать-настоятельница епитимью наложит за такой проступок.

 – Это потому твоя подруга и молчит?

 – Дурень ты право! Откуда только такие берутся! Сестра Елизавета обет молчания приняла и третий год строго блюдет!  – важно заявила пухленькая. Серьезно тут все однако… Александр взглянул на брюнетку теперь другими глазами. Три года добровольного безмолвия… да его последняя подруга в двадцатом веке и пяти минут прожить без разговоров не могла, трещала точно телевизор. Но отступать уже поздно, все равно других путей сегодня нет.

 – Раз уж все равно красавицы вас епитимьей карать будут, так давайте согрешим по-настоящему. Пойдем на стену в башню, там никого нет и займемся любовью!

 – Да ты что нас двоих сразу…  – пухленькая так и не решилась произнести последнее слово, возможно она просто не знала "приличного" варианта.

 – Конечно!  – бодро заявил Сашка глядя в округляющиеся от изумления глаза блондинки,  – Как изволите, хоть по очереди, хоть обеих сразу, нам солдатам все равно, мы все можем!

Тут с подружками-монашками произошла удивительная метаморфоза: нет больше хомячка – пухлые щеки втянулись, а глаза округлились и расширились до предела, как у безумной белки из диснеевского мультфильма. Ну да и черт с ней, на блондинку Александр больше и смотрел, его внимание поглотила ее подруга-молчальница. В черных глазах прямо адский огонь бушует, так сейчас и спалит, такое ощущение… Но "момент истины" продолжался недолго, раздался истошный визг, блондинка рванула прочь точно спринтер и к сожалению уволокла за собой ту другую, которая как показалась Александру была близка к тому чтобы согласится на его предложение.

Вот так и познакомились… сбежали девушки, все сорвалось, теперь ему одна дорога в Гнилую Яму. Пошатавшись еще полчаса по улицам, он сумел у местного пьянчужки-забулдыги за мзду в три копейки узнать, где находиться эта самая пресловутая Яма. Оказалось, что отсюда далеко, на противоположном конце города, точнее это даже предместье. Пожалуй сегодня он туда уже не пойдет, просто лень так далеко тащиться. Из лагеря 13-го егерского полка намного ближе, тем более, что по распространившимся слухам, запрет на посещение Смоленска скоро снимут.

Что теперь остается, день к вечеру клониться, не посмотреть ли на окрестности с высоты старых городских стен? Эта неожиданная, случайная мысль сразу пришлась Александру по душе. Сказано – сделано, попасть на стену было нетрудно, тут лестницы через каждые двести метров. А вот и башня, когда-то это было мощное сооружение, его не сломили ни татарские стрелы, ни польские ядра, но время-разрушитель безжалостно. Давно исчезла крыша, и возле узких окон-бойниц уже не несут службу бдительные стражи, там только ветер гуляет и свистит. Он внимательно рассматривал старинное сооружение, таких ему еще не доводилось видеть ни разу, все было в новинку. Не понятно для чего такие странные большие окна, может быть раньше их закрывали специальными щитами? Стоп, что это, что происходит? Рядом как будто послышался вздох, всхлип, или ему почудилось? Он метнулся к окну на противоположной стороне башни, его проем заполнила заслонив заходящее солнце тоненькая фигура в бело-черном одеянии.