Солдат… не спрашивай! - [166]

Нет определенно в жизни счастья, по неизвестной причине в полку распространился слух, что идти предстоит через Малороссию. Солдатики уже предвкушали грядущее приятное времяпровождение с любвеобильными хохлушками, а тут как молотом по темени ударили – оказывается движутся они к Смоленску. И в самом деле не силен у нас простой народ в географии вот и фантазирует, зачем такой крюк в добрую тысячу километров: "У хохлов бабы на нашего брата сами кидаются, тока помани…", мечты… мечты. Теперь тоже самое говорят уже про немок, мол придем туда, а там наконец оттянемся вволю, всех оприходуем.

В довершение всех бед конец мая вышел необычно жаркий, "наступили жары"  – так тогда было принято называть это природное бедствие. Александр охрип и сбил в кровь костяшки кулаков, отгоняя вместе с другими унтерами и обер-офицерами солдат от разных сомнительных луж и прочих грязных водоемов. Воду для питья, согласно приказу полковника, следовало брать исключительно из колодцев и родников, вот только как это элементарное правило армейской гигиены внушить обезумевшим от жажды людям… задача непростая. Понятное дело, вскоре дизентерия стала брать привычную дань, то один солдат, то другой стремглав выскакивает из вяло бредущей по дороге колонны и кидается в кусты. Далее такому бедолаге путь в лазаретную повозку, идти в строю вместе со всеми он уже не сможет. Но на удивление, от этой достаточно серьезной болезни никто из нижних чинов не умер. Первые потери полк понес совсем от другой напасти.

В тот день с утра наступила адская жара которая усугублялась еще и прямо банною удушливой атмосферой. С первых же шагов видно было, что поход сегодня будет нестерпимо тяжелый. После 5-6-ти верст марша появились первые отстающие, были случаи солнечных ударов, лекарь с добровольными помощниками подбирал больных и отсталых в лазаретные двуколки, которые быстро наполняются. Пускаются в ход все меры, чтобы уменьшить число отсталых, делаются чаще остановки в спасительной тени, разрешено пить воду без ограничения. Придя на большой привал, по полку проноситься известие, что один служивый солнечным ударом поражен смертельно. Все примочки и растирания лекаря оказываются тщетными, и бедняга лежит с открытыми безжизненными глазами и неумолкаемо не то стонет, не то кричит, совершенно автоматически и безумно – тяжелая и неприятная картина.

Догорают костры, затихает бестолковый шум бивака, нарушаемый только предсмертными хрипами, вылетающими из лазаретной двуколки, где лежит умирающий нижний чин, рядовой Малышев – первая потеря 13-го егерского полка. Мало-по-малу наступает тишина, замолкает и он бедняга, конец мучениям, скончался… Это явно не последняя жертва в этой долгой и утомительной дороге, полковой лекарь только руками разводит – медицина как всегда бессильна. He решились хоронить его здесь прямо в поле, и довезли тело с собою до ближайшего села, где как-никак есть кладбище, обязательная принадлежность каждого русского селения. Там сослуживцы вырыли могилу, которая вмиг точно затонула среди гор весенних полевых цветов и зелени, доставленных со всех сторон товарищами. Простой некрашеный деревянный крест, наспех сколоченных плотником Гришей, обвешан самодельными венками и гирляндами. У изголовья покойника на поставленную кем-то плошку в один час, из одних медных копеечек и гривенников, накопилось свыше дюжины рублей. Хотели отправить эту скромную лепту семье покойника, да оказалось, что в суматохе сборов полковая канцелярия забыла захватить с собой необходимые документы, и теперь уже невозможно установить адрес, по которому проживал погибший на "гражданке". Решено отправить деньги потом, когда закончиться поход, писарь клянется и божиться, что обязательно найдет ведомости и все разузнает. Пока собранная сумма сдана в полковой денежный ящик, своего рода походный сейф. В присутствии всего отряда приглашенный сельский батюшка совершил отпевание – штатный полковой священник заболел, отстал где-то далеко позади и появился только в Смоленске. После завершения печальной церемонии командир распорядился выдать по чарке водки "на помин души"… двинулись дальше, долгая, очень долгая дорога. Увы! Впоследствии, после боев, придется хоронить десятки и сотни нижних чинов, и нередко – офицеров без положенных торжеств и церемоний, упрощенным порядком в братских могилах.

…………………………………………………

Все, на сегодня – закончили, отмучились, отстрадали… Кое-как составив ружья в пирамиды и сбросив с плеч пропитанные потом ремни патронных сумок и тесаков, падают "чудо-богатыри" как подкошенные в спасительную тень деревьев и кустов подлеска. Теперь изможденных людей не поднять ничем, хоть из пушки над ухом стреляй. Отлежаться два-три часа и только тогда можно будет подумать о выставлении обязательного караула, разведении костров и прочих необходимых мелочах лагерно-походной жизни. Сегодня они сами себя загнали точно лошади на скачке, штабс-капитан Денисов указал им далекий лесочек на горизонте, как место следующего привала и нижние чины резво зашагали вперед, первая рота далеко оторвалась от остальных, что и неудивительно, так как в нее собрали наиболее сильных солдат со всего полка. Так велико было желание избавиться побыстрее от палящего зноя и невыносимой дорожной пыли, точно сделав аккордную работу по принципу: "сработал дело – гуляй смело". Успели до заката, вырвав у уходящего дня пару-тройку часов и вот теперь приходиться расплачиваться за необычайно высокий темп. Вроде бы и прошли немного, всего 36-ть с половиной версты, если верить приблизительным расчетам штабс-капитана Денисова. Нормальным пешим переходом в составе полка можно одолеть в день, с учетом неблагоприятной погоды, всего верст 20–25, 35–40 уже очень тяжело пройти, а 50 и более считается непосильным трудом. Но это обычным шагом, а сегодня обманутые заманчивой близостью цели они шли ускоренным, с верхушки холма далекая рощица казалась, что называется "рукой подать". Далеко еще солдатикам 13-го егерского до чудо-богатырей Суздальского полка Суворова, проходивших маршем 560 верст за 11 суток без потерь. Позднее правда Александру знатоки разъяснили, что тогда Александр Васильевич, вез своих нижних чинов на подводах, а вот позднее, когда стали "быстро поспешать" пешком, Суздальский полк моментально превратился в батальон усиленного состава. Понятное дело, историки такие "несущественные мелочи", как правило, не учитывают в своих трудах, создаваемых в спокойной обстановки в тиши кабинетов. Какая им разница: шли или ехали? Это сможет понять только тот, кто сам лично отмерил своими ногами пару тысяч верст. Вероятно, так и рождаются различные легенды, весьма далекие от реальных событий.