Соль земли - [32]

— Если мы спустимся к ранчо, то в нас наделают столько дыр, что наши шкуры сгодятся только на решето, — в раздумье произнес Галлоуэй. — Шайка приготовила нам западню. Ну и ладно, пусть себе ждут.

— Мне кажется, пора подумать о скоте.

— Хорошая идея. Давайте заарканим утром телку и поглядим на ее клеймо.

Мы ели ветчину, пили кофе и обсуждали сложившуюся ситуацию. Если Фетчены готовят засаду, то кто охраняет стадо? Или его вообще не охраняют? В горных долинах с сочной травой и множеством ручьев скот разбредается не так сильно, как на равнинах.

Когда небо стало светлеть, мы оседлали лошадей и отправились в путь. Джудит надулась. Ее не устраивало наше решение.

— Ваша охота за коровами не приведет меня к папе! — ворчала она. — Жаль, что среди вас нет благородных рыцарей вроде Айвенго. Он бы спустился в долину и привез папу!

— Знаешь, — возразил я, — мне тоже не по нраву парни Фетчена, но если бы к ним спустился Айвенго, от его жестяных доспехов осталось бы столько металла, что его не хватило бы и на пару булавок. Я знаю этих ребят, они одной пулей делают на голове пробор, а двумя другими подравнивают волосы над ушами. Если ищешь героев, лучше пригласи Робин Гуда или Роб Роя. Мой папа всегда говорил, что нельзя переть на противника, который приготовился тебе врезать. Лучше обойти его и нанести удар.

Пока они ждут, когда мы спустимся на ранчо прямо к ним в лапы, у нас есть шанс угнать у них скот. Потом проведем разведку вокруг «Гнезда стервятника» Шарпа. Держу пари: Фетчен кого-нибудь там оставил, чтобы узнать о нашем появлении.

Еще до полудня мы сидели у Шарпа и ели крекеры с сардинами. В разговоре я упомянул банду Рейнольдса, и хозяин тут же выложил нам ее историю.

— Говорят, — начал он, — где-то в районе Испанских Вершин, которые высятся в нескольких милях к югу отсюда, Рейнольде закопал сокровища. Так ли, нет — не знаю, но что доподлинно известно, банда его не пачкала руки кровью. Во время грабежей они не убили ни одного человека. Еще до войны Рейнольде заработал репутацию преступника, а потом его якобы завербовали агенты конфедератов и поручили грабить в Колорадо караваны, которые доставляли с шахт золото и серебро.

Много болтали о том, сколько он украл да сколько зарыл, когда его настигли люди шерифа. Но у него ничего не нашли, и вряд ли он оставил золота больше, чем на семьдесят тысяч долларов.

— Огромные деньги! — удивился Галлоуэй. — Я за всю жизнь столько не увижу.

— Думаете, оно здесь?

Шарп пожал плечами:

— У бандитов не было времени, чтобы как следует спрятать золото, когда их взяли. Не исключено, что они куда-то свозили награбленное после каждого налета. Такое возможно.

Серьезная и немного испуганная Джудит молчала. Я догадывался, что она боится не за себя, а за отца. А что, если попытаться хитростью увезти его с ранчо? — пришло мне в голову.

Легко сказать! Но маленькую долину окружали высокие горы. Как пробраться туда да еще и выбраться оттуда, если Фетчены ее бдительно охраняют?

Кэп и Галлоуэй куда-то ушли. Мы остались с Джудит, и я попытался ее успокоить.

— Не волнуйся. С ним все в порядке. Мы запросто его вытащим.

— Флэган, я не представляла, что Джеймс Фетчен такой...

Я не сразу понял, кто такой Джеймс Фетчен, настолько мы привыкли называть его Черным.

— А откуда тебе его знать? Ты видела лишь высокого, красивого мужчину верхом на лошади. Поверь, даже койота не всегда угадаешь по вою. Но шайка Фетченов была известна по всей округе наглостью, перестрелками и поножовщиной.

Джудит отправилась к жене Шарпа, а я вышел на крыльцо в поисках Галлоуэя и Кэпа. Что меня заставило скинуть с револьвера ременную петлю, удерживающую его в кобуре, не ведаю. Только в тот момент у меня появилось неприятное ощущение, будто кто-то прошелся по моей могиле или начал ее раскапывать.

Солнце ярко освещало факторию и высящиеся вокруг нее горы. Дорогу лениво перебегала собака, а на зеленых склонах Литтл-Шип мирно паслись коровы. Все дышало покоем и благополучием.

Я не видел особых причин для дурных предчувствий. Конечно, Черный жаждал снять с меня шкуру, но мне казалось, что он не очень-то спешил. Его шайка не знала поражений, верила в свои силы и не испытывала сомнений в том, что последнее слово останется за ней.

Вкус победы мне тоже хорошо известен. Несколько раз я брал верх в поединках, но от этого становился только осторожнее. Всякое может случиться в бою — ветка отклонит пулю, дрогнет рука, ветер бросит пыль в глаза... Даже самый быстрый и меткий стрелок не застрахован от случайности. А всякое оружие обоюдоостро, если с ним легкомысленно обращаться.

Ни один человек в здравом уме не станет баловаться с револьвером. Но я видел молокососов, которые лихо крутили его на пальце или проделывали другие эффектные штучки. Настоящий ганфайтер никогда так не поступит: если у спускового крючка практически нет свободного хода, можно запросто прострелить себе живот. Тот, кто близко знаком с оружием, обращается с ним уважительно. Револьвер предназначен для убийства, и ни для чего больше. Настоящий ганфайтер выхватывает его только для того, чтобы стрелять, а стреляет он, чтобы убить. И он не ходит, выпятив грудь, стараясь вызвать на поединок первого встречного, и не вырезает отметки на рукоятке, по одной на каждого убитого. Это удел сопляков, воображающих себя крутыми.