Соль - [70]

— А у меня есть пара новых песен.

Хайдеггер выпрямился за столом.

— В самом деле? Отличная новость! Записал что-нибудь?

Торк приставил палец ко лбу.

— Все тут, в голове.

Хайдеггер засмеялся.

— Смотри, как бы их не смыло пивным цунами.

Торк вдруг резко посерьезнел.

— Не шути насчет цунами. Особенно здесь.

Хайдеггер пьяно помахал руками.

— Люди Пхукета, простите меня, простите! Я не хотел сказать ничего дурного!

Удовлетворенный извинениями Торк припал губами к очередной бутылке, точно голодный младенец. Хайдеггер склонился к нему.

— Что будешь делать с Шейлой?

Торк выпучил глаза и снова рыгнул.

— С Шейлой?

— Ага, с твоей женой!

Торк задумался.

— Сделаю то, что делаю всегда.

— И что же именно?

— Дам ей то, что она хочет.

* * *

Рой наслаждался бездельем. Пока Бен неизвестно где изображал из себя «Черного плаща», работы вообще не было. Один из коллег нехотя согласился отмечать Роя с помощью запасного электронного пропуска, чтобы казалось, будто он каждый день приходит на службу вовремя.

Избавившись таким образом от назойливой необходимости смотреть на часы, можно было целый вечер пить пиво и виски, ходить в клубы, танцевать на дискотеках, а потом завалиться в любимый бордель и до рассвета трахать проституток-китаянок (Рою отчего-то претило платить за секс с тайскими девушками). Потом он подкреплялся густым супом или вьетнамской лапшой-«пхо» и наконец, часам к десяти, являлся в посольство. Дни Рой проводил в кабинете Бена: запирал дверь и дрых на диванчике.

Он знал, что этот мини-отпуск быстро закончится, но надеялся растянуть удовольствие еще на пару дней и, конечно, совсем не обрадовался, когда однажды, около двенадцати дня, в дверь Бена постучала его коллега Буссакорн (все, впрочем, называли ее Нат). Рой моментально проснулся и, скатившись с дивана, бросился открывать, успев по дороге прыснуть в рот освежителем дыхания. Оказалось, что военный атташе безуспешно пытался разыскать Бена, а потом решил поговорить с его помощником. Разглядывая Роя, Нат добавила на тайском:

— Что ты тут делал?

Рой почесал затылок и сказал по-английски:

— Спал.

Одно дело, когда тебя вызывают в кабинет директора за болтовню на уроке или перепихон с девчонкой в подсобке школьного кабинета биологии; другое дело, когда начальство спрашивает, какого черта ты спишь на службе; однако самая изощренная пытка — это оказаться вдруг в состоянии мучительнейшего похмелья, после несчастных двух часов сна, в конференц-зале, полном разъяренных военных, которым приспичило узнать от тебя что-то, о чем ты в принципе не имеешь никакого понятия. Вот это последнее и произошло сейчас с Роем.

Американцы три часа мучили его допросом (не раз обвинив в том, что он нанюхался клея прямо на рабочем месте) и в конце концов решили отправить Роя на Пхукет на поиски своего руководителя. Сотрудники отдела безопасности проследили путь Бена до отеля, в котором тот расплатился по кредитке. В посольстве решили, что пропавший дипломат загулял с какой-нибудь девицей. Такое случалось и прежде, с другими сотрудниками.

Несмотря на жесткий стул, пристальные взгляды и зловонное дыхание мучителей, Рой каким-то образом умудрился не сказать им ни о тактическом комплекте, ни о ручной гранате, ни даже о том, какую чушь нес Бен по телефону. Рой и понятия не имел об истинных планах начальника, но точно знал, что женщины тут ни при чем.

Мэрибет проснулась в объятиях миниатюрной и смуглой подруги, спиной чувствуя, как прижимается к ней горячее и подтянутое тело Венди. Женщины прильнули друг к другу (два запаха смешались в один), и влажное тепло этих объятий дарило невыразимое спокойствие. Мэрибет улыбнулась, вспомнив, как они с Венди занимались любовью; какие были они нежные и грубые; как она слизывала капли пота с шеи Венди; вспомнила соленый вкус.

Кожа у Венди была очень гладкая, незамысловатый браслет с аквамаринами украшал тонкое запястье, длинные изящные пальцы оканчивались короткими ноготками со свежим маникюром. Бледно-золотой лак будто подсвечивал смуглую кожу. Мэрибет никогда не видела таких красивых рук. Она потянулась к подруге, девушки сплели пальцы, и Венди тихо мурлыкнула.

Мэрибет удовлетворенно вздохнула, чувствуя небывалое блаженство, удовольствие оттого, что Венди — именно такая. Она испытывала столь восторженное счастье, столь безудержную благодарность за любовь, что по щеке невольно скатилась слезинка, через секунду впитавшаяся в мягкую подушку.

Шейла раскрыла бумажный солнечный зонтик и, затенив лицо, шагнула на улицу. Зонтик был куплен в сувенирной лавке, но тогда модель едва обратила внимание на то, какой яркий геометрический узор украшает хрусткую бумагу; думала лишь о том, чтобы защитить лицо от вредного ультрафиолетового излучения. Зато теперь раскрытый над головой зонт засиял на солнце подобно подсвеченной рукописи. Шейла поздравила себя с модной покупкой, одернула длинные рукава хлопковой рубашки, стараясь прикрыть запястья, и отправилась гулять по пляжу. На ее лице и шее виднелись не успевшие впитаться мазки крема с максимальным солнцезащитным фактором — «60».

Модель прошла мимо резных пальм, растущих вдоль моря, мимо загорающих девиц, обнаженных и умащенных кремами, спозаранку вытянувшихся в шезлонгах и поджаривающихся, точно на гриле. Мелкие песчинки налипли на щедро смазанные защитным кремом ступни Шейлы, и казалось, что она идет, обутая в песочные носочки.