Соль любви - [32]
Я закрыла веки, передо мной явились зеленые глаза. Я вспомнила кухонную карусель и засмеялась. Мне впервые понравилось быть с толпой. Получается, совсем и не надо знать друг друга, чтобы делать общее дело.
– Надо было забрать у него не крышку, а ложку. Так было бы вернее.
Я стояла на усах живой протоплазмы. Она текла как ни в чем не бывало. Вокруг сосульки и лед на случайных лужах, на живой протоплазме льда нет. Живая протоплазма на то и живая, чтобы не замерзать. Мне стало завидно. Я часто мерзла. Я смотрела на протоплазму и вдруг увидела огромный хвост косатки. Хвост взмахнул самим собой над водой и рухнул в воду, окатив меня фонтаном брызг. Я откинулась назад и встретилась взглядом с шаром-инопланетянином.
– Как поживает твоя кукушка? – спросила я. – Кукует рецидивами?
Илья встал рядом со мной, положив руки на парапет, за которым текла река. Она казалась совсем черной. Зимой всегда так. Косатку под черной водой не разглядеть.
– Как поживаешь?
– Отлично! – Я рассмеялась. – Свободный вечер?
– Ну хорошо, что отлично. Я хотел извиниться.
– Не напрягайся. Мне все равно.
Илья резко наклонился и развернул меня к себе. Он сжимал мне плечи, давя тисками, и выедал глаза, как я когда-то Конраду Вейдту. Его голубая радужка блестела цветом красного дерева. Как у деревянного льва.
– Пришла. Ушла. Все отлично? – я услышала голос сквозь толстую вату. – Все поровну? А я как? Что со мной? Наплевать и забыть?
Я снова упала в обморок, не потому, что глядела в его глаза, а потому, что мне нечем было дышать. И из-за глаз тоже. Я очнулась в его руках.
– Твои глаза похожи на сосульки. Две длинные синие сосульки. От них стынут руки. Даже на солнце.
– Не похожи, – я закрыла лицо руками.
– Ты меня достала, – устало сказал он.
Он меня обнимал, чтобы я не упала. Или еще почему-то. Я разняла его руки и прислонилась к чугунному парапету. Он был ледянее льда.
– За что ты меня ненавидишь? Что я тебе сделала? Что?
– Какие у вас отношения с твоим Герой? – вдруг спросил Илья.
– Хорошие. Очень. А что? – у меня внутри натянулась струна.
– Насколько очень? – Илья быстро взглянул на меня и отвернулся.
– Что ты имеешь в виду?
– Я видел, как он на тебя смотрел! Ты ему кто? А?
Наши глаза налетели друг на друга на полном ходу, как два скорых поезда.
– Как смотрел?!
Он сгреб меня рукой за воротник. Его глаза щурились ненавистью.
– Как мужик смотрит на свою бабу! Это любой поймет! Что у вас с ним? Говори!
– Все! Все! Все! – я зарычала, захрипела, как безумная. – Все, что позволит твое грязное воображение! Все! Понял?
– Ты врешь? – тихо спросил он и отвернулся к реке, туда, где под черной водой прятался его двойник. С хвостом и улыбкой от уха до уха. Или совсем без улыбки. Жаль. Так жаль. Дельфин и косатка – разные люди. Совсем.
– Вру, – ответила я. – Ты зачем хвостик обрезал? Он тебе шел.
– Ты вернешься ко мне или что?
– Я же тебе надоела.
– Ты заразная. Вакцины нет. От тебя не избавиться ничем.
Я обняла его и вздохнула, как Гера. Мне было жаль нас до слез. Мы разные, и мы притягивались. Это хуже всего на свете.
– Что скажешь?
– Мне кажется, я тебя люблю. – У меня был самый несчастный голос на всей земле.
Он засмеялся, я тоже. Мы тряслись от смеха на каменных усах живой протоплазмы.
– Не повезло нам, – сказал Илья.
– Не то слово, – согласилась я.
Мы взглянули друг на друга и снова засмеялись. Два улыбающихся дельфина скакали из его мировых океанов в мои. Туда и обратно, как заведенные. Получается, им повезло. Может, нам тоже?
Я обещала Илье прийти завтра. Меня мучили сомнения. Терзали душу. Я боялась, не зная чего. Я вышла в темный коридор и остановилась у старого зеркала. Провела по нему ладонью и вгляделась в свое отражение, ища ответ. Напрасно. Зеркало было мутным хрустальным шаром. Я и себя разглядеть в нем не могла. Тогда я вернулась в комнату и вытащила из-под подушки чужое сердце. Я давно его туда положила. Моя рука снова была полна его крови. Я выключила свет, и сердце исчезло. Я его чувствовала, но не видела. Оно стало теплым от моей руки. Или моя рука стала теплой от его крови.
– Гера. Мне приснился плохой сон. Я упала с маятника в черный угол, а не посередине напольных часов.
– Это хороший сон, – улыбнулся Гера. – Если бы ты упала посередине, ты бы оказалась под тремя шестерками. Двенадцать и шесть.
– Да?
– Ты с какой стороны солнца упала?
Я вообразила себя напольными часами. Получалось, я упала со стороны восхода.
– С восхода.
– Ну, вот видишь. Это хороший сон.
– Илья просит меня вернуться. Я его видела.
– Ты этого хочешь? – после паузы спросил Гера.
Он вертел в руке ручку. Она падала и падала, Гера ее поднимал и снова вертел.
– Он – собака, я – кошка. Он сравнил мои глаза с сосульками, от которых стынут руки даже на солнце.
– Он умеет говорить комплименты.
– Это ирония?
– Нет. А как же Корица?
У меня на душе стало еще хуже. Я снова забыла о нем. Совсем.
– Корица на самом деле не Корица, – объяснила я. – У него другой запах. Не мой. Я это почувствовала сразу же. Он маскируется под корицу глазами.
– Значит, собаки?
– Есть кошки, живущие стаями, как собаки. Их львами называют. Понятно? Они даже охотятся как собаки.
Саша и Марат встретились в кафе. Что может быть банальнее? Она казалась яркой бабочкой, безрассудно летящей в огонь, привлеченной светом. Он казался одиноким охотником, щурящим серые миндалевидные глаза в поисках добычи. Все ходы предопределены, финал предсказуем. Но в жизни все сложнее, чем на сцене, и иногда роли меняются, тем более если за плечами каждого из игроков – своя тайна.
Анна Зарубина привыкла к холоду и закалила в нем свое сердце, блестящее теперь алмазными ледяными гранями. Анна успешна, цинична и язвительна, но иногда ее тугими кольцами сжимает тоска, вызванная потребностью тепла. Чужой мужчина, оказавшийся вдруг неоправданно близким и родным, заменил ей солнце. Только может ли она наслаждаться теплом и счастьем, зная, что его обратная сторона – предательство и боль?! Ведь возлюбленный – муж ее умирающей от тяжелой болезни одноклассницы.
Лиза живет в доме, окна которого выходят на торцевую стену соседнего здания, заслоняющего небо. Это тяжело для нее, потому что она – из породы вольных птиц. Она спешит судить обо всем со всей пылкостью юношеского максимализма и страдает, входя в неизведанный доселе мир взрослых, где становятся сложными самые простые вещи, а ее дружба с мальчиком, живущим по соседству, трещит по швам. Оттого ли, что готовится уступить место другому чувству, или из-за странных отношений родителей, понять которые Лиза не в силах?..
В каждом человеке заложен механизм саморазрушения, и при определенных условиях он срабатывает. Так было и с Натальей Лавровой. Пытаясь избавиться от терзающего ее чувства вины, она, словно в омут, бросилась в дискотечный смрад. Встреча с мужчиной и мальчиком, казалось бы, должна изменить ее. Но не слишком ли поздно, ведь судьба уже расставила фигуры на шахматной доске, все ходы прописаны наперед, и нет ничего обреченнее, чем простые необязательные отношения.
Выдох. Перестук каблуков. Быстрый взгляд, брошенный так, что и не поймать, — это обычный ритм Таниной жизни. Все или ничего, любить или ненавидеть — яростно стучит в ее крови, закипающей, когда рядом он — ее муж, ее возлюбленный, ее враг.Они кружат друг вокруг друга в сумасшедшем ритме смертельного танца и, глядя в глаза партнеру, видят там только свое отражение. Они истязают себя любовью и ненавистью, ведь вся их жизнь — это страстный танец, это коррида. Только вот кто из них матадор, а кто бык?..
Несмотря на то, что сыновья дразнят его за то, что он ни с кем не встречается, а его бывшая жена думает, что он все еще одержим ею, 53 летний директор школы на пенсии и скульптор Уильям Эверетт Ларсон рад, что он ждал, пока не нашел 47 летнюю школьную преподавательницу искусства Джессику Дэниелс. Он восхищается Джессикой за ее смелые произведения и то, как она распоряжается своей жизнью. Однако Уилл считает, что единственная поврежденная прошлым часть Джессики, это ее сердце. Джессика уверяет Уилла, что она не в состоянии долго любить, но Уилл отказывается поверить в то, что это правда.
Встреча, которая изменила всю ее жизнь, внесла в нее яркие краски, закружила в вихре страсти. Страсти такой силы, которая могла свести с ума и лишить рассудк.
Надевать маски, играть роли и иметь амплуа приходится не только актерам. И не только в театре. И не только на сцене… «Милый, давай в наших отношениях безалаберной девочкой все-таки буду я?». Она положила трубку. Вернее, нажала на кнопку. Одним словом, прервала связь. Пока что только телефонную, но у нее были большие планы на будущее… Заплаканное личико Зи стояло перед глазами у драматурга. По крайней мере, Зи на это надеялась. Она в совершенстве владела умением стоять перед глазами у тех, кто мог ее обидеть… Никто не станет спорить о том, что две пылинки на шкафу – это одно, а две пылинки во Вселенной – это другое? Увы, в наши довольно странные времена, те, кто держится нейтрально, вызывает больше подозрений, чем те, кто ведет себя каким-нибудь странным образом.
Продолжение "Больше, чем любовь..." Гарри задумчиво сидел в кресле, медленно перебирая струны гитары. Его мысли были очень далеко. Наверное, именно сегодня и именно сейчас он принял решение забыть ее. Ему надоело в течении года ждать. Надеяться, что она ответит на сообщение или звонок. В эту минуту он понял, что ее больше нет. Она ушла так же неожиданно, как и ворвалась в его жизнь. Подарив лишь две ночи, полные наслаждения. Он благодарен ей. Любовь. Боль. Секс. Ревность. А будет ли счастье? Продолжение истории Гарри и Элис.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.