Сокрытые в веках - [63]

Глава 12

– Детство и юность я провел в Китае, – рассказывал Алнонд. – Это потом уже, поженившись, перебрались мы с матерью Метты в этот чарующий край. Росли мы с Фейрондом вместе – тогда наши семьи жили по соседству. Были мы с ним неразлучны и любили друг друга, как родные братья. В то время благоговел я перед ним из-за его необыкновенных талантов. Можно сказать, что был он гением среди драконов. Природа одарила его щедро – никогда еще с начала рождения Земли не приходил в мир столь могучий Целитель. Энергией он обладал в десять раз большей, чем любой из нас. Когда он общался с Великой Матерью, на Земле наступало благоденствие. Светлый ум его проникал в такие дали и такие глубины, о которых мы не могли даже помышлять, и было открыто ему начало начал всего сущего. Молодые и счастливые мы наслаждались жизнью, к тридцати пяти годам вошли в полную силу, но были беззаботны и необузданны. Сообщество уже мягко намекало, чтобы мы присматривали себе подруг, дабы приумножить наш малочисленный род, однако Фейронд ни о чем таком и слышать не хотел – он бездумно отдавался свободе и не мог представить себя в роли главы семейства.

Но вот однажды, удачно поохотившись, мы отдыхали на берегу моря, блаженно предаваясь праздности после плодотворной ночи. Вдруг Фейронд насторожился и привстал, учуяв нечто, доступное лишь его феноменальному восприятию. С другого конца моря ветер принес тончайший аромат, нежное дуновение, неосознанное ощущение чего-то невыразимо прекрасного, что неодолимо повлекло его к себе, как наговорные колдовские чары. Зов этот был так силен, что вспыхнул огонь в его крови, ринулся он в волны и стремительно понесся на юг, через бескрайнее море, со всей скоростью, какую могла обеспечить его небывалая мощь. Все более зримой становилась цель, по мере ее приближения в душе его росло ликование, все существо его пело и смеялось, грудь теснили сладостные предчувствия.

И вот в водах Таиланда он увидел юную красавицу Дарту. Глядя в бездонное небо, она качалась на синих волнах, всецело отдавшись своим смутным девичьим грезам и, замечтавшись, не замечала, что медленно кружит вокруг нее молодой дракон, не отрывая от чудного видения потрясенного взгляда. Очнувшись, собралась прелестница плыть к берегу, как вдруг увидела незнакомца и, рванувшись, как пугливая лань, стыдливо обратилась в бегство, но нельзя было ускользнуть от Фейронда. Он плыл рядом, не сводя с нее пылкого взора; наконец преградил ей дорогу и почтительно произнес:

– Не убегай, небесное создание. Позволь насладиться созерцанием твоей неземной красоты. Открой мне свое имя, поговори со мной, и ты увидишь, что меня не надо бояться, ибо буду я верным рабом твоим до конца своих дней.

С этой первой встречи полюбили они друг друга не на жизнь, а насмерть, как это бывает только у драконов, но даже среди драконов никто не смог бы сравниться силой чувства с Фейрондом, потому что такова была сущность его могучей натуры, где все было через край.

Сообщество с радостью восприняло весть об их союзе и определило им местом жительства другой континент, так как все молодые пары покидают родные места, если их родители живы и с успехом исполняют свою миссию Целителей. С болью в сердце я расставался с дорогим другом и братом, лишь мысль о том, что он счастлив, согревала мне душу. Через год, соскучившись, я отправился навестить молодых супругов. Они жили на побережье Тихого океана, и все у них было прекрасно. Дарта своей резвой прелестью и грациозностью могла покорить любое, даже самое черствое сердце. Всесильный Фейронд трепетал и преклонялся перед своей пленительной подругой. Никогда он не оставлял ее одну, потому что не мог и минуты прожить вдали от любимой. Часто развлекались они тем, что, приняв человеческий облик, уходили в город и участвовали в празднествах и карнавалах, и были они оба прекрасны, как утренняя заря, в любом обличье. Люди расступались, когда они проходили мимо, облаченные в роскошные мантии златоцветных драконьих волос. Их кожа излучала солнечный свет, глубокие глаза в обрамлении пушистых ресниц лучились янтарным блеском. Безудержной любви Фейронда в то время с избытком хватало на всех, в том числе и на людей, и он ревностно хранил Землю для всего живого. Еще через год Дарта понесла, и новость эта облетела все континенты и острова. Фейронд не помнил себя от гордости и счастья. Однако когда я гостил у него в очередной раз, он сказал мне:

– Временами меня охватывает изматывающая душу тревога: позволит ли мне судьба купаться в безграничном счастье всю жизнь? Но рассуди, разве не заслужил я его своей безоглядной отдачей, заботой о всеобщем благе?

Я понимал его беспокойство. Он, постигший своим гигантским умом тайные законы соотношения добра и зла, опасался, что ему дано слишком много.

Несчастье действительно случилось, и масштабы его были столь огромны, что все Сообщество содрогнулось от ужаса и на время потеряло способность к целительству. Великая Мать немедленно откликнулась землетрясениями, извержениями вулканов, ураганами и потопами.

А произошло всё это из-за нескольких чванливых богатых бездельников, которые бродили с ружьями по лесу в поисках охотничьих трофеев и, выйдя к океану, вдруг увидели на прибрежной поляне невиданное существо, сияющее красками и золотыми рогами. То была Дарта. Сделалась она тяжела для подводной охоты, и Фейронд, наказывая ей строго-настрого не выходить из пещеры, отправлялся за добычей, отлавливая для своей ненаглядной самую нежную и вкусную рыбу. Но неудержимо потянуло Дарту, как это бывает у беременных, отведать сочных и свежих плодов. Удовлетворив свое желание, она разморилась на солнышке и, как всегда, унеслась в мечты, прислушиваясь к мягким толчкам под сердцем. Так и погибла она, не успев ничего понять и испугаться, в счастливых грезах о своем первенце. Увидев неизвестное создание, охотники ни секунды не раздумывая, открыли по Дарте стрельбу, и первая же пуля попала ей в голову. Кого они убивают, люди рассчитывали разобраться потом, главным же было завладеть красочной шкурой и головой с золотыми рогами, чтобы смотрела потом прекрасная Дарта, так и не успевшая стать матерью, со стены в кабинете в черную пустоту мертвыми глазами.