Сокрытые-в-тенях - [9]

Карета стонала, скрипела рессорами и болтала пассажиров, но отдохнувшие кони тащили ее бодро по извилистым тропам и верно приближались к холмам. Долговязый и его кузен Гарт молча сидели напротив доктора и сыскаря, цепляясь за ручки на дверцах и сосредоточенно стискивая челюсти. Тряска была немыслимой.

— Приехали, что ли? — наконец крикнули с козел.

Долговязый выглянул за занавеску.

— Ага! Дальше не проехать, идти надо!

Ольсар поймал на себе недовольный взгляд старого приятеля-доктора, сверкнувший в прорезях маски, и успокоительно похлопал его по предплечью.

На заливном лугу щипало траву, покрывшую взгорья плотным ковром, множество коров, коз и овец. Стада с отарами выглядели идиллически, уж во всяком случае ожидать дурного при виде такой картины было невозможно…

— Нам туда, — долговязый указал на деревья небольшого перелеска, приютившегося у подножья высокого утеса над поляной.

Деревья слегка покачивались от дуновения прохладного ветра с востока.

Сыскарь почуял, как пробуждается в сердце его древний, неизбывный охотничий дух. Запах следов усилился, но теперь всё вокруг отдавало еще и липким, сладковато щекочущим глотку привкусом тлена. Здесь недавно погуляла затейница-смерть, и выяснить, что за правила игры она избрала на сей раз, Ольсару предстояло через несколько шагов.

Они спустились в поросшую низким кустарником ложбину, вскарабкались по каменной осыпи и, вынырнув наверх, разом, безо всякого упреждения, если не считать таковым отрывистое карканье вороны, очутились на той самой поляне.

Око всегда ловит сначала движение, а уж потом замечает все остальное, второстепенное. Так и наши путники первым делом увидели двух стервятников, которые кривыми своими клювами колупали серый, очевидно перезимовавший здесь под снегом, труп коровы. Шагах в двадцати подобную же тушу обсела целая стая серо-черных ворон. И еще в двадцати шагах севернее тоже клевали мертвечину какие-то, плохо узнаваемые издалека, хищные птицы. Все они насторожились, готовые в любой момент взлететь, когда дозорная ворона, что сидела на сосне, каркнула каким-то особым способом. Двуногие и пернатые, выжидая, смотрели друг на друга.

Ольсар отметил: мертвые животные были раскиданы по лугу в каком-то определенном порядке, установленном безжалостной рукою, их убившей. Что это был за порядок, сыскарь еще не разобрался.

Долговязый селянин стоял дрожа, но крепился, хотя не надо было иметь навыки сыскаря, чтобы почуять его страх перед необъяснимым злодейством. Гонцы-возницы казались равнодушными, а доктор — скорее раздраженным, чем напуганным либо удивленным. Вся поза Лорса Сорла вещала одно: «Когда уже мы покинем это поганое местечко и тронемся в путь-дорогу?» Но из почета к профессии старого друга доктор сдерживал порывы возмущения. Ему показалось, что Ольсар близок к какой-то разгадке: движения сыскаря обрели уверенную размашистость. С прищуром, из-за глазных прорезей маски оценив увиденное на взгорье, Ольсар достал из своего неразлучного саквояжа кусок серой, чем-то разрисованной с одной стороны бумаги, завинченную чернильницу и белое гусиное перо.

— Будьте любезны подождать меня здесь, господа, — попросил он спутников и, ко всеобщему удивлению, стал карабкаться на скалу.

Солнце перекатилось через зенит, когда взмокший от пота Ольсар добрался до края утеса, точно над поляной и над ожидающими его внизу людьми. Переводя дух, сыскарь с облегчением развел руки и медленно покружился. Отсюда, с высоты, вдалеке уже смутно угадывался шпиль Обелиска Заблудших. Вершина горы, на первый уступ которой он так долго лез, по-прежнему выглядела недосягаемо-величественной, в белоснежном шлеме и маске, в скалистых складках, проглаженных игрой света и теней — зеленых, синих, серых, а у провалов пещер и внутри — бездонно-черных. Чуть ниже облаков скользила парящая точка — орел. И по снегу вершины горы, повторяя полет, мчалась его маленькая тень.

Ольсар посмотрел вниз и вздрогнул. Нет, именно это он и ожидал увидеть, а потому, от оправданных ожиданий, ощутил словно бы разряд из гальванической батареи. Старательно успокаивая себя, сыскарь медленно раскрутил чернильницу, макнул в нее перо и стал зарисовывать то, что увидел с высоты уступа, то, что различить с земли было попросту невозможно…

Уставшие от бесцельного ожидания гонцы-возницы и долговязый присели на ствол поваленного дерева, а Гарт раскурил длинную тонкую трубочку, наполнив прохладный горный воздух ароматом свежего табака. Доктор же отправился поглядеть на одно из мертвых животных — вдруг да раскроется тайна гибели? Хотя после того, как над трупом поработали клювы стервятников — вряд ли…

Скелет, обтянутый рваной серой кожей, шерсть с которой облезла еще во время таяния снега, лежал на черной, будто выжженной, земле. И края опаленного участка на стыке с буйно заросшим травой имели четкую, ровную границу. Доктор нагнулся, зацепил немного сыплющейся почвы и растер ее в пальцах. На коже остались явственные следы копоти, словно от раздавленного кусочка угля.

Весело. Нетерпеливое желание уехать отсюда поскорее развеялось по ветру. И, кажется, доктор Лорс догадался, что там, наверху, делает его старинный приятель…