Сокрушительный удар - [62]

Мы рассеянно поели сыру.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Ждать, пока его поймают, наверно.

– Он не станет скрываться. Он же не знает, что ты его видел.

– Да.

– Он ведь не знает? – с беспокойством уточнила Софи.

– Если бы он узнал меня, он бы вернулся и пристрелил нас обоих.

– Ты всегда скажешь что-нибудь приятное!

Под глазами у нее проступили мешки. Она выглядела не просто усталой, а взвинченной и перенапряженной. Я зевнул и сказал, что мне надо бы домой, и она не смогла скрыть охватившего ее облегчения.

Я улыбнулся.

– Тебе нормально будет одной?

– Да, конечно! – совершенно уверенно ответила она. Одиночество сулило ей убежище, исцеление и покой. А я нет. Я принес ей аварию, человека с вилами, вправление вывиха и убийство. Я предложил ей брата-алкоголика, полусгоревший дом и скоропалительную помолвку. Отнюдь не подарок для человека, который нуждается в порядке и покое башни из слоновой кости, именуемой диспетчерской.

Софи проводила меня до машины.

– Ты еще приедешь? – спросила она.

– Когда ты захочешь меня принять.

– Порция Дерхема раз в неделю…

– По-моему, этого довольно, чтобы напугать любую женщину!

– Ну что ты! – Софи улыбнулась. – Конечно, для нервов не полезно, но по крайней мере чувствуешь, что живешь по-настоящему!

Я рассмеялся и мягко, по-братски, поцеловал ее.

– Меня устраивает.

– В самом деле?

– Правда-правда.

– Но я же не прошу… – сказала она.

– А зря.

Она усмехнулась. Я сел за руль. Лицо ее оставалось по-прежнему измученным, но глаза смотрели куда спокойнее.

– Спокойной ночи, – сказал я. – Завтра позвоню.

Путь домой показался ужасно долгим. Плечо болело – слабое, но настойчивое эхо вывиха. Я с тоской мечтал о крепком бренди и подавил вздох разочарования при мысли о куда менее живительной кока-коле.

Когда я приехал, в доме было темно.

В окнах света нет, Криспина не слышно.

«Вот черт!» – подумал я. Машины у него больше нет, единственный его транспорт – это его собственные ноги. А единственное место, куда Криспин мог дойти на своих двоих, – это прямиком к источнику джина.

Я, как обычно, остановился у кухни, открыл незапертую заднюю дверь, вошел, включил свет.

– Криспин! – крикнул я на весь дом. Никто не отозвался. – Криспин!

Мертвая тишина.

Выругавшись себе под нос, я прошел в кабинет, собираясь позвонить в паб и спросить, в каком состоянии пребывает мой братец. Если он уже ужрался, надо поехать и забрать его. Я снял трубку и начал набирать номер, но тут дверь у меня за спиной скрипнула.

Значит, он все-таки не в пабе! Я обернулся с радостной улыбкой.

Но это был не Криспин. Я смотрел в дуло тяжелого пистолета с продолговатым глушителем, и мне, как Вику, хотелось заорать: «Нет! Господи! Подожди!»

Глава 17

– Положи трубку, – сказал он.

Я посмотрел на трубку, которую по-прежнему держал в руке. Я успел набрать только половину номера. Жалко. Я положил трубку.

– Я видел тебя у Вика, – сказал я. – Полиция знает.

Ствол почти не шелохнулся. Круглая черная дыра по-прежнему смотрела мне прямо в сердце. Я видел, что эта штука сделала с Виком, и никаких иллюзий не питал.

– Я догадался, что это был ты, – сказал он.

– Как?

– У изгороди стояла машина. Я видел ее, когда проезжал мимо. Миль через двенадцать сообразил, что машина твоя. Я вернулся… а там уже было полно полиции.

Язык у меня высох и распух. Я смотрел на пистолет и не мог придумать, что сказать.

– Вы с Виком… – продолжал он. – Вы решили, что загнали меня в угол. А зря. Это была ваша ошибка.

Я с трудом сглотнул.

– Я видел тебя, – повторил я. – Полиция знает.

– Может быть, – ответил он. – Но им придется попотеть, чтобы доказать это, когда я уберу свидетеля.

Я в отчаянии огляделся по сторонам, ища, чем бы его остановить. Хоть бы какое-нибудь оружие…

Он чуть заметно улыбнулся.

– Не дергайся, Джонас. Это конец.

Он распрямил руку движением опытного стрелка.

– Ты почти ничего не почувствуешь, – пообещал он.

Он уже начал давить на курок, когда дверь у него за спиной распахнулась. Я вышел из тошнотворного транса, в котором смотрел в дуло пистолета, откуда вот-вот должна была вырваться смерть. Мой противник это заметил, и этого хватило, чтобы рука его дрогнула.

Он чуть-чуть не попал в меня, но чуть-чуть, как известно, не считается. Пистолет изрыгнул пламя, но пуля прошла мимо.

Криспин стоял в дверях, с ужасом глядя на эту сцену. В одной руке он держал тяжелую зеленую бутылку с джином.

– Старый трюк! – отчетливо произнес он.

Я не поверил своим ушам. Криспин не пьян! Он советовал мне воспользоваться старым приемчиком, который мы разработали еще в школе, играя в регби. И я инстинктивно, не раздумывая, сделал ложный выпад, словно собирался броситься в ноги противнику.

Пистолет снова нацелился на меня, и в этот момент Криспин огрел врага по голове бутылкой.

Пистолет выстрелил в другую сторону, а я рванулся и схватил единственный доступный мне тяжелый предмет – свою пишущую машинку. Я изо всех сил опустил ее вслед за бутылкой, и незваный гость растянулся на полу. Из головы у него хлынула кровь, из машинки вылетела катушка с лентой, прокатилась по его лицу и ударилась о стену.

– Ах ты, старый алкаш! – задыхаясь, сказал я, обернувшись к Криспину. – Ах ты, старый бестолковый…