Сокрушитель Войн - [175]

– Ты не очень-то хитра, моя дорогая. Хитрый человек – тот, кто в сражении достает тщательно спрятанный маленький кинжал. А ты больше похожа на человека, который сокрушает противника валуном. Так или иначе, у меня другой способ обращаться с тобой, тот, который ты найдешь довольно лестным.

– Почему-то я нахожу его сомнительным.

– Тебе нужно больше верить в меня. – Он сделал рукой учтивый жест. – Вообще-то я бог. В своей божественной мудрости я понял, что единственный способ сделать настоящий комплимент такой, как ты, – Аврора Соблазна – это быть гораздо привлекательнее, умнее и интереснее тебя.

Она фыркнула:

– Ну, тогда я скорее буду оскорблена твоим присутствием.

– Туше! – признал Гимн.

– А ты не объяснишь, почему считаешь соревнование со мной самой искренней формой комплимента?

– Конечно. Моя дорогая, ты когда-нибудь слышала от меня провокационное нелепое утверждение без такого же нелепого доказательства?

– Конечно нет, – согласилась она. – Ты ничто без своей исчерпывающей самодовольной надуманной логики.

– Я исключителен в этом отношении.

– Несомненно.

– В любом случае, – сказал Гимн, поднимая палец, – будучи гораздо более ошеломляющим, чем ты, я призвал людей игнорировать тебя и обращать внимание на меня. Что, в свою очередь, побуждает тебя проявлять твое обычное очарование – путем небольшой вспышки гнева и повышенной обольстительности, – чтобы вернуть внимание к себе. И это, как я объяснил, делает тебя особенно великолепной. Следовательно, единственный способ увериться в том, что ты получаешь заслуженное внимание, – отвлечь его от тебя. Это на самом деле довольно трудно. Надеюсь, ты оценишь все, что я проделал для того, чтобы быть таким замечательным.

– Уверяю тебя, я очень ценю, – сказала она. – На самом деле ценю так сильно, что хочу дать тебе передышку. Можешь пока отступить. Я сама понесу тяжкое бремя самой замечательной богини.

– Не могу позволить тебе этого.

– Но ведь если ты чересчур замечательный, мой дорогой, ты совершенно уничтожишь мой образ.

– Так или иначе, этот образ становится утомительным, – ответил Гимн. – Я долго преследовал цель завоевать печальную известность самого ленивого бога, но все больше понимаю, что провалил эту задачу. Все остальные естественным образом более восхитительно бесполезны, чем я. Они просто притворяются, что не осознают этого.

– Гимн Света! Можно сказать, что в твоих словах звучит зависть!

– Кто-то может сказать, что мои ноги воняют гуавой, — ответил он. — Но это не будет правдой только потому, что кто-то так сказал.

Она расхохоталась:

– Ты непереносим.

– В самом деле? Мы по-прежнему в Т'Телире. Разве ты пыталась меня куда-нибудь перенести?

Она подняла палец:

– Игра слов с большой натяжкой.

– Возможно, это просто финт.

– Финт?

– Да, намеренно слабая шутка, чтобы отвлечь тебя от настоящей.

– Которой?

Гимн Света помедлил, глядя на арену.

– От шутки, которую сыграли с нами всеми, – произнес он, понижая голос. – Остальные боги пантеона пошутили, предоставив мне так много влияния на наше королевство.

Аврора сдвинула брови, очевидно, ощутив в его голосе нарастающую горечь. Остановившись посреди дорожки спиной к арене, она пристально посмотрела ему в лицо. Гимн притворно улыбнулся, но момент был упущен. Они не могли продолжать как прежде. Слишком много вопросов повисло в воздухе.

– Наши братья и сестры не так плохи, как ты считаешь, – тихо проговорила она.

– Только непревзойденные идиоты могли отдать мне контроль над армиями.

– Они тебе доверяют.

– Они ленивы, – сказал Гимн. – Они хотят, чтобы трудные решения принимали другие. Вот что поощряет эта система, Аврора. Мы все заперты здесь, чтобы проводить время в безделье и удовольствиях. И при этом считается, что мы должны хорошо знать нашу страну? – Он покачал головой. – Мы боимся внешнего мира больше, чем желаем это признать. У всех нас есть живописные полотна и сны. Вот почему нам с тобой достались эти армии. Больше никто не хочет вести войска убивать и умирать. Участвовать хотят все, но никто не хочет нести ответственность.

Он замолчал. Она подняла взгляд на него. Богиня с совершенными формами. Она была намного сильнее остальных, но скрывала это за собственным покровом незначительности.

– Я знаю, что в одном ты точно прав, – тихо промолвила она.

– И в чем же?

– Ты замечательный, Гимн Света.

Он застыл, глядя ей в глаза. Широко посаженые прекрасные зеленые глаза.

– Ты и не собираешься отдавать мне командные фразы, так? – спросила она.

Он покачал головой.

– Я втянула тебя в это. Ты всегда говорил о своей бесполезности, но все мы знали, что ты один из немногих, кто всегда просматривает каждую картину, скульптуру и гобелен в своей галерее. Тот, кто слушает каждое стихотворение и песню. Тот, кто особенно глубоко внимает мольбам просителей.

– Вы все глупцы, – возразил он. – Меня не за что уважать.

– Нет, – ответила она. – Ты тот, кто заставляет нас смеяться, даже оскорбляя нас. Разве ты не видишь, что ты делаешь? Разве не видишь, как невольно поставил себя над всеми остальными? Ты ничего не делаешь намеренно, Гимн, поэтому это так хорошо срабатывает. В городе легкомысленности ты единственный, кто выказывает какую-то меру мудрости. Я считаю, поэтому тебе доверили армии.