Сокрушитель Войн - [12]

– Превосходно спал, Тушкан, – зевнул Гимн. – Ночь, как всегда полная кошмаров и загадочных снов. Потрясающе освежает.

Жрец поднял бровь:

– Тушкан?

– Да, – подтвердил Гимн. – Я решил дать тебе новое прозвище. Тушкан. Подходит тебе, ты всегда бегаешь, всюду суешь свой нос, как этот зверек.

– Это честь для меня, ваша милость, – ответил Лларимар, устраиваясь на стуле.

«О Цвета! – подумал Гимн. – Его вообще хоть что-нибудь может вывести из себя?»

Лларимар открыл книгу.

– Можно начинать?

– Если нужно, – ответил Гимн.

Слуги как раз закончили завязывать ленты, застегивать пряжки и расправлять шелка. Они поклонились и отошли к стене.

Лларимар приготовил перо.

– Итак, что вы помните из сновидений?

– О, знаешь. – Гимн Света плюхнулся на один из диванов и потянулся. – Ничего особенно важного.

Лларимар недовольно поджал губы. Другие слуги стали вносить в комнату разнообразные блюда. Обычная, человеческая еда. На самом деле Гимн, как и все возвращенные, не нуждался в такой пище – она не давала ему сил и не прогоняла усталость. Это была всего лишь его прихоть. Вскоре он насытится кое-чем более… божественным. И получит достаточно сил, чтобы прожить еще неделю.

– Пожалуйста, попробуйте вспомнить сны, ваша милость, – вежливо, но твердо попросил Лларимар. – Неважно, насколько незначительными они кажутся.

Вздохнув, Гимн перевел взгляд на потолок, украшенный фреской, на которой были изображены три поля, окруженные каменными стенами. Видение одного из его предшественников. Он закрыл глаза, стараясь сосредоточиться.

– Я… шел по пляжу, – сказал он. – Корабль отплывал без меня. Я не знаю, куда он направлялся.

Перо Лларимара забегало по бумаге. Вероятно, он увидел в этом воспоминании множество знаков.

– Там были цвета? – спросил жрец.

– Красный парус корабля, – ответил Гимн. – Бурый песок, зеленые деревья. Океан почему-то казался красным, как и корабль.

Лларимар быстро записывал: он всегда волновался, когда его бог вспоминал цвета. Гимн Света открыл глаза и уставился на ярко расписанный потолок, затем лениво потянулся и взял несколько вишен с тарелки в руках слуги.

Зачем вообще забивать другим голову своими снами? Но, даже считая предсказания глупостью, Гимн не имел права жаловаться. Ему очень повезло. У него была божественная биохроматическая аура, телосложение, какому позавидовал бы любой мужчина, а роскоши хватало на десяток королей. Именно ему, из всех людей мира, не стоило жаловаться.

Просто… вероятно, он был единственным богом в мире, который не верил в свою божественность.

– А еще что-нибудь было во сне, ваша милость? – спросил Лларимар, поднимая взгляд от книги.

– Там был ты, Тушкан.

Тот помедлил и чуть побледнел:

– Я?

Гимн кивнул:

– Ты извинился за то, что все время мне докучаешь и отвлекаешь от распутства. Затем принес большую бутыль вина и станцевал. Весьма неплохо, должен сказать.

Лларимар посмотрел на него в упор. Гимн вздохнул:

– Нет, больше никого не было. Просто корабль. И то словно в тумане.

Жрец встал, жестом велел слугам отойти, и те переместились в глубину комнаты, готовые мгновенно поднести орехи, вино и фрукты.

– Можем ли мы перейти к следующей обязанности, ваша милость? – спросил Лларимар.

Гимн Света испустил вздох и устало поднялся. Мигом подбежал слуга: когда Гимн садился, одна из пряжек расстегнулась, и ее надо было поправить.

Гимн двинулся за Лларимаром, возвышаясь над ним почти на фут. Однако мебель и двери были рассчитаны на рост бога, так что несуразными здесь казались слуги и жрецы. Бог и жрец шли из комнаты в комнату, не пользуясь коридорами. Коридоры предназначались для слуг и тянулись по периметру внешних стен здания. Гимн ступал по роскошным коврам из северных стран, шествовал мимо прекрасной керамики, привезенной из-за Внутреннего моря. В каждой комнате висели картины и каллиграфически начертанные стихи – творения лучших художников Халландрена.

В самом центре дворца находилась маленькая квадратная комната, расцветка которой не совпадала с привычным красно-золотым оформлением остальных помещений. Здесь преобладали густые тона: синий, зеленый и кроваво-красный. Это были истинные цвета, идеальную чистоту которых могли различить только достигшие третьего возвышения.

Когда Гимн вошел в комнату, цвета налились жизнью. Стали ярче и насыщеннее, но все же не утратили своей густоты. Бордовый стал более ярким, синий – более глубоким. Темные, но сочные. Контраст, который могло дать лишь дыхание.

В центре комнаты стоял ребенок.

«Почему всегда ребенок?» – подумал Гимн.

Лларимар и слуги остались позади. Гимн шагнул вперед, и девочка покосилась на пару жрецов в красном и золотом. Они ободряюще кивнули, и она перевела нервный взгляд на Гимна Света.

– Не волнуйся, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал успокаивающе. – Тебе нечего бояться.

И все же девочка дрожала.

В голове Гимна пронеслось множество наставлений Лларимара, утверждавшего, что это не наставления – богам не читают наставлений. Не нужно бояться возвращенных богов Халландрена. Боги были благословением. Они вели народ, дарили мудрость и предвидели будущее. И для существования им требовалось лишь одно.