— Вы считаете это относящимся к делу? — не удержалась она. Вопрос вырвался раньше, чем Николь успела подумать.
Его глаза сверкнули веселым изумлением.
— Если бы вы служили на флоте, я бы сделал вам замечание за несоблюдение субординации. Но в нынешней ситуации меня занимает другое. Что привлекает вас в подобной работе при вашей квалификации?
— Мне нужна перемена, — вздохнула она.
— Почему?
И снова зашевелилась боль, угрожая полностью затопить ее. Пытаясь выгадать время, Николь подошла к французским дверям и встала к нему спиной, чтобы он не заметил засверкавшие в глазах слезы.
— Любая медсестра, работавшая в реабилитационном отделении, скажет, что рано или поздно начинается профессиональное сгорание. — Николь старалась подавить дрожь в голосе. — Наверно, вы думаете, что мы привыкаем к смерти. Нет. Особенно когда это касается детей. Фактор стресса становится неизбежным. — Она помолчала. Ей нелегко давался обман. Как Николь хотелось набраться смелости и открыть ему правду! Но еще рано. Слишком велик риск. — Я почувствовала, что пора изменить обстановку.
— Ценю ваше отношение к работе, мисс Беннет, и сочувствую вам. Но для меня главное — благополучие моего подопечного. У меня появились сомнения. Способны ли вы облегчить его состояние, испытывая стресс?.. Сможете ли поддержать его?
— Если я чувствую необходимость в перемене работы, это еще не означает, что я перестала любить детей, возразила она, радуясь, что снова абсолютно честна. — Вы можете положиться на меня. Интересы вашего подопечного всегда будут важнее моих собственных.
— Я буду вам об этом напоминать.
Она осмелела и посмотрела на него с надеждой.
— Вы хотите сказать, что я принята?
— Не совсем. Прежде чем мы примем решение, вы должны встретиться с Томом.
— Это разумно, — согласилась она. — Нет смысла приходить к окончательному решению, пока мы не увидим, как у нас пойдут дела.
— Я приведу его. — Командор вложил в конверт рекомендации и протянул ей. — Вероятно, он будет с вами застенчив. За последнюю неделю мальчик видел много незнакомых людей и явно смущался. Но уверен, вы это учтете.
— Конечно.
Надо взять себя в руки. Командор заметит каждое фальшивое движение. Чего бы это ни стоило, она должна выглядеть спокойной и уверенной. Должна убедить его — лучшей няни для Томми не существует.
У нее огромный опыт — долгие годы работы в реанимации. В конце концов, Томми — здоровый мальчик, а не несчастная больная душа без будущего. И тут открылась дверь. Николь увидела на руках у командора малыша и забыла обо всем. Забыла успокоительные тренировки, свою ложь — все.
— Это Том, мисс Беннет.
Вместо того, чтобы сказать разумные слова, вроде «Привет, Том. Рада познакомиться», Николь прижала ко рту палец, чтобы унять дрожь, и запричитала:
— Ох! Я догадывалась, что он должен быть красивым. Но не представляла, что возможно такое совершенство!
— Посмотрим, что вы скажете после того, как он три дня кряду разбудит вас в пять утра, — сухо заметил командор, опуская Томми на пол.
Мальчик прижался к коленям дяди и разглядывал Николь широко раскрытыми глазами. Его лицо разрумянилось после сна, вспотевшие волосы легли на одну сторону. В руке он держал старенький детский плед, который волочился за ним по полу.
Ей так хотелось прижать к груди нежное тельце мальчика, но она не рискнула. Слезы слишком близко. Если она расплачется, то образ рассудительной, уверенной няни исчезнет как дым. Николь быстро отвернулась, не дав судороге исказить черты. Потом полезла в сумочку за платком и высморкалась.
— Простите, — проговорила она. — Захотелось чихнуть, но все прошло.
— Наверно, вы простудились?
— Нет, — поспешила она успокоить его. — Я здорова. — Она села на корточки и улыбнулась Томми. — Привет, солнышко. Я Николь.
— Привет, — ответил мальчик. Если бы заговорили ангелы, подумала она, их голоса звучали бы так же.
— У тебя очень симпатичный плед. Ты берешь его с собой в постель?
— Да, — подтвердил он, отпуская дядину ногу и делая шаг к Николь. — Это мое ди-ди.
— Это одеяло, Том, — мягко поправил его командор. — Большие мальчики не говорят как малыши. Пожми руку мисс Беннет.
Боже милостивый, этот мужчина умеет разговаривать с четырехлетними детьми так же, как она с орангутанами!
— Лучше покажи мне сад, — предложила Николь, понимая, что мальчику явно смущен и надо что-то предпринять. — Если дядя не возражает?.. — с опозданием взглянула она на командора.
— Пожалуй, — согласился он. — Это позволит вам лучше познакомиться. Иди, Том, покажи мисс Беннет сад.
— Хорошо, — оживился Томми. — Но не бассейн. Мне не разрешается ходить к бассейну одному. Это нарушение правил.
— Нет, не бассейн, — заверила его Николь. — Я лучше посмотрю цветы.
Мальчик с минуту подумал, потом подошел и взял ее за руку.
— У меня есть сад в доме, — охотно сообщил он. — Я сажаю семена и потом поливаю.
— Сам? — очарованная, воскликнула она.
— Да. И они растут большие, как дерево. — Он высоко поднял руку, лицо оживилось от волнения.
— Стоп, Том! — остановил его дядя. — Помнишь, что мы говорили о преувеличениях? Пожалуйста, ближе к фактам.
Проглотив возражения, которые так и вертелись на языке, Николь успокаивающе сжала руку Тома. Но это не утешило его.
