Сокровище мадам Дюбарри - [4]

«Их двое», — подумал Ивон, доставая их кармана куртки пару маленьких пистолетов.

Он оставил ключ снаружи, и теперь было поздно вынимать его.

Став под дверью, он сжимал в каждой руке по пистолету.

В дверь постучали. И голос Жаваля проговорил:

— Гражданин Работэн, я привел к вам утреннего посетителя.

Ивон сунул пистолеты в карман и подумал, что если это друг, то теперь он знает его новое имя. И тут же он услышал второй голос:

— Работэн! Ну, конечно же, Работэн… Ну как я мог забыть!

— Войдите, — крикнул Ивон.

Дверь отворилась, и на пороге показался высокий молодой человек.

— Гражданин Работэн! Мне надо поговорить с вами.

— Я к вашим услугам.

Ивон подошел к двери с намерением закрыть ее.

Жаваль стоял у двери.

— Благодарю вас, что проводили моего посетителя.

Ивон закрыл дверь перед носом хозяина.

Оставшись вдвоем, молодые люди бросились друг к другу. Пришедший сразу шепнул Ивону на ухо:

— Посмотри под дверь.

Ивон быстро повернулся.

Из-под двери выглядывал ботинок Жаваля.

— Обожди, — прошептал пришедший.

— Гражданин Работэн, вы знаете, что на хозяина этой гостиницы был сделан донос? Но прежде, чем расстрелять его на Гренельской площади, мы послали тебя, чтобы ты проследил за ним. Я жду твоего отчета.

Ивон поддержал шутку гостя. И отвечал четким голосом, чтобы Жаваль мог его хорошо слышать:

— Этот человек был нам указан, как роялистский шпион. Он подслушивает все, что говорится, где только может, и передает все врагам Республики. Я думаю, что скоро накрою его с ухом, прислоненным к дверям.

— Я думаю, что этого будет достаточно для двенадцати пуль в живот.

Ботинок из-под двери исчез.

Жаваль летел по коридору, бормоча себе под нос:

— Я погиб! Надо убедить их, что я патриот, иначе…

Юноши расхохотались.

— Пьер! Откуда ты взялся здесь?!

— А ты сам? Вандея заключила мир с Республикой. Безусловно, он не продержится долго. Но что мне теперь было делать? И я сказал себе: «Ивон уехал, чтобы получать и наносить удары. Какую-то их долю я мог бы взять на себя». И вот я здесь! Недаром меня прозвали «Собачьим Носом»!

Ивон рассмеялся.

— Ты ошибаешься, Пьер. Данное поручение могу выполнишь только я один.

— Не может быть!

— Мне велено влюбить в себя красивую женщину.

Пьер открыл глаза.

— Да, — продолжал Ивон. — Это посложнее, чем рубить синих. Я должен превратиться в щеголя, мой милый!

— Она действительно красива? — спросил Пьер.

— Говорят, да. Я увижу ее сегодня вечером в Люксембургском саду на балу, который дает Директория.

— Ты приглашен?

— Мне должны прислать сюда письмо с приглашением.

Ивон замолчал на середине фразы.

— Черт возьми! — вскричал он. — Вместе с приглашением мне должны передать двести луидоров! Но я не сказал тому, кто должен это сделать, под каким именем я здесь остановился. Представляешь, что будет с хозяином, когда спросят Бералека и обрисуют меня!

— Но зачем эти предосторожности? Республика подписала мир с Вандеей. Нам всем объявлена амнистия. Зачем же скрывать свое имя?

— Кто может знать, что ожидает нас в будущем, — пожал плечами Ивон, — осторожность еще никому не повредила. Ты сам говорил, что мир этот недолговечен. А к тому же еще этот трактирщик, который с перепугу может стать доносчиком…

— Кажется, я что-то придумал, — перебил его Пьер.

В коридоре раздался вопль Жаваля. «Да здравствует Республика!» — орал он. Трусишка дрожал, как осиновый лист.

— Гражданин Страус, что это за рев у вас в коридоре? — спросил Пьер, шагнув из номера.

— Извините, гражданин, но меня зовут Жаваль. «Страус» — название моей гостиницы. А что касается криков, то я не могу сдержать своих чувств по отношению к Республике.

— Ну что ж, учтите, что плохим патриотам со мной приходится туго, клянусь вам честью господина Бералека.

«Значит, его зовут Бералек!» — подумал Жаваль.

— Приготовьте мне номер, я хочу здесь поселиться.

Жаваль хотел было идти, но Пьер остановил его.

— Я забыл назваться…

— Ну что вы, господин Бералек, вы же назвались…

— Прощайте и помните, что вам выгодно быть со мной полюбезнее!

— Буду рад служить, господин кавалер, — бормотал Жаваль, пятясь к двери.

Выйдя в коридор, он вытер пот со лба.

— Надо постараться приручить этого тигра. Работэн, кажется, намного спокойнее.

Спускаясь по лестнице, он заорал во все горло:

— Да здравствует свобода, Директория и Республика!

Молодые люди расхохотались.

— По-моему, он разгонит своими воплями всех остальных постояльцев, — заметил Пьер.

Ивон нахмурился.

— По-моему, ты сам не вполне нормален. Зачем ты навлекаешь на себя опасность, приняв мое имя?

— Это маленькое развлечение для меня, а то здесь слишком скучно!

В дверь постучали, и на пороге возник Жаваль.

— Это я, господин кавалер, ваш Страус. Велено передать вам этот пакет. Я готов вам служить за четверых!

— Всего-то! — нахмурился Пьер.

— За восьмерых, — поспешно добавил трактирщик.

Как и предполагал Ивон, в пакете, кроме двухсот луидоров, было еще и приглашение на бал.

— Теперь надо принять вид щеголя, так как мне предстоит предстать перед Баррасом, — проговорил задумчиво Ивон.

Пока он одевается, а Пьер ему помогает, расскажем немного о молодом друге Ивона.

Граф Кожоль был молочным братом Ивона. Его однолеток, не столь сильный и красивый, он, однако, был отчаянно храбр и искал опасностей, где только мог. В отличие от своего друга, который частенько грустил, он был неизменно весел даже в минуты самой серьезной опасности.