Сокровище мадам Дюбарри - [4]
«Их двое», — подумал Ивон, доставая их кармана куртки пару маленьких пистолетов.
Он оставил ключ снаружи, и теперь было поздно вынимать его.
Став под дверью, он сжимал в каждой руке по пистолету.
В дверь постучали. И голос Жаваля проговорил:
— Гражданин Работэн, я привел к вам утреннего посетителя.
Ивон сунул пистолеты в карман и подумал, что если это друг, то теперь он знает его новое имя. И тут же он услышал второй голос:
— Работэн! Ну, конечно же, Работэн… Ну как я мог забыть!
— Войдите, — крикнул Ивон.
Дверь отворилась, и на пороге показался высокий молодой человек.
— Гражданин Работэн! Мне надо поговорить с вами.
— Я к вашим услугам.
Ивон подошел к двери с намерением закрыть ее.
Жаваль стоял у двери.
— Благодарю вас, что проводили моего посетителя.
Ивон закрыл дверь перед носом хозяина.
Оставшись вдвоем, молодые люди бросились друг к другу. Пришедший сразу шепнул Ивону на ухо:
— Посмотри под дверь.
Ивон быстро повернулся.
Из-под двери выглядывал ботинок Жаваля.
— Обожди, — прошептал пришедший.
— Гражданин Работэн, вы знаете, что на хозяина этой гостиницы был сделан донос? Но прежде, чем расстрелять его на Гренельской площади, мы послали тебя, чтобы ты проследил за ним. Я жду твоего отчета.
Ивон поддержал шутку гостя. И отвечал четким голосом, чтобы Жаваль мог его хорошо слышать:
— Этот человек был нам указан, как роялистский шпион. Он подслушивает все, что говорится, где только может, и передает все врагам Республики. Я думаю, что скоро накрою его с ухом, прислоненным к дверям.
— Я думаю, что этого будет достаточно для двенадцати пуль в живот.
Ботинок из-под двери исчез.
Жаваль летел по коридору, бормоча себе под нос:
— Я погиб! Надо убедить их, что я патриот, иначе…
Юноши расхохотались.
— Пьер! Откуда ты взялся здесь?!
— А ты сам? Вандея заключила мир с Республикой. Безусловно, он не продержится долго. Но что мне теперь было делать? И я сказал себе: «Ивон уехал, чтобы получать и наносить удары. Какую-то их долю я мог бы взять на себя». И вот я здесь! Недаром меня прозвали «Собачьим Носом»!
Ивон рассмеялся.
— Ты ошибаешься, Пьер. Данное поручение могу выполнишь только я один.
— Не может быть!
— Мне велено влюбить в себя красивую женщину.
Пьер открыл глаза.
— Да, — продолжал Ивон. — Это посложнее, чем рубить синих. Я должен превратиться в щеголя, мой милый!
— Она действительно красива? — спросил Пьер.
— Говорят, да. Я увижу ее сегодня вечером в Люксембургском саду на балу, который дает Директория.
— Ты приглашен?
— Мне должны прислать сюда письмо с приглашением.
Ивон замолчал на середине фразы.
— Черт возьми! — вскричал он. — Вместе с приглашением мне должны передать двести луидоров! Но я не сказал тому, кто должен это сделать, под каким именем я здесь остановился. Представляешь, что будет с хозяином, когда спросят Бералека и обрисуют меня!
— Но зачем эти предосторожности? Республика подписала мир с Вандеей. Нам всем объявлена амнистия. Зачем же скрывать свое имя?
— Кто может знать, что ожидает нас в будущем, — пожал плечами Ивон, — осторожность еще никому не повредила. Ты сам говорил, что мир этот недолговечен. А к тому же еще этот трактирщик, который с перепугу может стать доносчиком…
— Кажется, я что-то придумал, — перебил его Пьер.
В коридоре раздался вопль Жаваля. «Да здравствует Республика!» — орал он. Трусишка дрожал, как осиновый лист.
— Гражданин Страус, что это за рев у вас в коридоре? — спросил Пьер, шагнув из номера.
— Извините, гражданин, но меня зовут Жаваль. «Страус» — название моей гостиницы. А что касается криков, то я не могу сдержать своих чувств по отношению к Республике.
— Ну что ж, учтите, что плохим патриотам со мной приходится туго, клянусь вам честью господина Бералека.
«Значит, его зовут Бералек!» — подумал Жаваль.
— Приготовьте мне номер, я хочу здесь поселиться.
Жаваль хотел было идти, но Пьер остановил его.
— Я забыл назваться…
— Ну что вы, господин Бералек, вы же назвались…
— Прощайте и помните, что вам выгодно быть со мной полюбезнее!
— Буду рад служить, господин кавалер, — бормотал Жаваль, пятясь к двери.
Выйдя в коридор, он вытер пот со лба.
— Надо постараться приручить этого тигра. Работэн, кажется, намного спокойнее.
Спускаясь по лестнице, он заорал во все горло:
— Да здравствует свобода, Директория и Республика!
Молодые люди расхохотались.
— По-моему, он разгонит своими воплями всех остальных постояльцев, — заметил Пьер.
Ивон нахмурился.
— По-моему, ты сам не вполне нормален. Зачем ты навлекаешь на себя опасность, приняв мое имя?
— Это маленькое развлечение для меня, а то здесь слишком скучно!
В дверь постучали, и на пороге возник Жаваль.
— Это я, господин кавалер, ваш Страус. Велено передать вам этот пакет. Я готов вам служить за четверых!
— Всего-то! — нахмурился Пьер.
— За восьмерых, — поспешно добавил трактирщик.
Как и предполагал Ивон, в пакете, кроме двухсот луидоров, было еще и приглашение на бал.
— Теперь надо принять вид щеголя, так как мне предстоит предстать перед Баррасом, — проговорил задумчиво Ивон.
Пока он одевается, а Пьер ему помогает, расскажем немного о молодом друге Ивона.
Граф Кожоль был молочным братом Ивона. Его однолеток, не столь сильный и красивый, он, однако, был отчаянно храбр и искал опасностей, где только мог. В отличие от своего друга, который частенько грустил, он был неизменно весел даже в минуты самой серьезной опасности.
«Сбежавший нотариус» — блестящий детектив французского писателя Эжена Шаветта, современника и последователя Александра Дюма и Эмиля Габорио. Главный герой романа, художник Поль Либуа, осматривая окрестности Монмартра из подзорной трубы, замечает в одном из окон белокурую красавицу. В попытках отыскать ее он оказывается втянутым в расследование страшного преступления, совершенного в замке Кланжи.Исчезновение старого нотариуса, взявшего на себя роль справедливого мстителя, а вместе с ним и внушительной суммы денег — лишь начало в цепи роковых событий, участниками которых станут все обитатели замка.
Париж, 1798 год. После падения власти Робеспьера во Франции всеми движет холодный расчет. Одни хотят сохранить молодую Республику, другие ищут возможность посадить на трон брата казненного короля. Но есть еще и третьи — люди без принципов и совести, люди вне закона. Когда они собираются вместе — они опаснее всего. Особенно если их цель совпадает с целью их врагов. Роман Эжена Шаветта, современника Александра Дюма, написан в лучших традициях французской исторической и остросюжетной прозы.
В сборник вошли бестселлеры конца XIX века — произведения французских писателей Вильяма Кобба (настоящее имя Жюль Лермина) и Эжена Шаветта, младших современников и последователей А. Дюма, Э. Габорио и Э. Сю — основоположников французской школы приключенческого романа.
Le Rémouleur. Исторический роман. Русский перевод 1875 г. (без указания переводчика).
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.
В сенсационном романе, вышедшем в 1874 г., автор раскрывает страшные преступления, которые даже весьма почтенные, казалось бы, люди совершали и совершают ради обогащения в полудикой, мало тронутой цивилизацией Америке.