Сокровище храма - [57]

— С середины десятого века, — объясняла Джейн, — Испания, как и Португалия, находилась в руках мусульман, которые распространились до самых северных областей полуострова, захватив Барселону, Коимбру и Леон, а также Сен-Жак-де-Компостель. Начиная с 1145 года, орден активно участвовал в отвоевывании Лиссабона и Сантарена. Тамплиеры с помощью госпитальеров и сантьягистов упорно защищали территории… Говорят, что именно тамплиеры способствовали образованию Португалии. В 1312 году, когда папа Климент составил буллу, ликвидировавшую орден, даже Динис, король Португалии, заявил, что тамплиеры имели бессрочное право на владение этими землями и прогнать их невозможно. После роспуска ордена Храма король Динис, дабы орден не погиб, своим указом создал другой орден, во всем похожий на предшествующий: орден Христа со штаб-квартирой в монастыре Христа.

— Наверное, потому тамплиеры и решили собраться здесь? На гостеприимной земле…

У входа в церковь стояла ротонда на восьми колоннах, обращенных во двор. Фасад церкви был в готическом стиле, в центре его красовалась огромная розетка, сама являвшаяся символом: такую же звезду я видел на могилах монахов, когда мы проходили по кладбищу.

— Разве это не звезда Давида? — спросил я Джейн.

— Это знак Соломона — печать тамплиеров.

— Звезда Давида вписана в розу с пятью лепестками. Роза и крест…

— Ты идешь? — спросила Джейн.

— Мне это запрещено, — ответил я. — Я не имею права входить в церковь.

— Почему?

— Изображения Бога, доступные всем, у нас запрещены, потому что Бог непознаваем, и значит, изобразить его невозможно.

— А как вы представляете себе переход от видимого к невидимому?

Возникло неловкое молчание; Джейн как-то странно смотрела на меня.

— Произнося Имя Бога.

— И только?

— Да. Нам известны согласные его имени: Йод, Хей, Вав, Хей. Но мы не знаем гласных. Только Верховный жрец Храма, в святая святых, знал эти гласные и мог их произнести. У нас нет образа, воплощающего невидимое… Мы боимся чувственных эмоциональных порывов для вступления в отношения с Богом.

— Вот как… — проговорила Джейн. — А что же с тобой бывает, когда ты поешь и танцуешь, чтобы достичь Двекут? Образы — это не фотографии, запечатлевающие события в жизни. Они — вроде текстов, имеющих определенное значение. Тут высвобождаются четыре основных чувства: буквальный смысл отражает событие, аллегорический предвещает приход Христа, тропологический объясняет, как откровения Иисуса должны проявляться в каждом человеке, мистический смысл проявляется через предвосхищение конечного образа совершенного человека в божественном окружении. Взгляни на этот четырехугольник над входом.

— Нет, — зажмурился я. — Не хочу смотреть.

— Но ведь это не изображение Бога, — настаивала Джейн.

Я открыл глаза. На четырехугольной картине было изображено видение пророка Иезекииля: мужчина, лев, телец и орел. Джейн объяснила, что богословы воспринимали это как образ Христа: человек — по рождению, телец — кровавая жертва, лев — Воскресение, а орел — вознесение. Они видели в этом и воплощение человека в мире знаний, тельца—в самопожертвовании, в служении другим, льва — в его силе, преодолевающей зло, орла — в его устремлении вверх, к свету.

— Благодаря приобретению этих качеств, — сказала Джейн, — человек уподобится Иисусу и не превзойдет его.

Я смотрел на четырехугольное изображение и вдруг увидел, как на нем появляется видение Иезекииля. В центре был рисунок, который походил на четырех животных примерно так: у всех четверых было лицо человека, льва, тельца и орла. И крылья их были разделены, но у каждого два крыла соприкасались одно с другим, а два покрывали тела. Над подобием свода над их головами было подобие сапфира в форме престола, и на престоле, еще выше, сидело человеческое на вид существо, и сияние было вокруг него — языки клубящегося пламени.

Коридор в глубине ротонды вел к оградам кладбища, к готическим аркадам, пламенеющим фризам и к дворикам с пышными разноцветными клумбами. Мы направились к нефу, чтобы приблизиться к большой перегородке, выходящей на изящный витраж с видом Томара, на котором были изображены замысловатые растительные орнаменты с усиками, стручками, бутонами и переплетенными корнями — со всем тем, что формирует великое растительное царство.

С верхней террасы главной стены можно было любоваться монастырем и его окрестностями. Горизонт был чист. Мы уже начинали подумывать, где же состоится рандеву…

Мы присели в тени скалы: было почти семь часов.

— Я был там, и никто не смог бы прогнать меня, помешать узнать о происходящем. В этот торжественный момент все надели белые плащи, цвета невинности и целомудрия. Тут находились командоры провинций ордена. За рыцарями следовали сержанты, жрецы и в конце остальные братья, то есть слуги.

Среди всеобщей тишины Командор Иерусалимской общины подошел ко мне. В широком плаще из белого льна с вышитым красным крестом, высокий, с проницательными глазами и лицом, испещренным морщинами, он выглядел очень внушительно. Согласно обычаю я преклонил перед ним колено. Тогда, медленно, он взял скипетр, на конце которого спиралью извивался красный крест, и подал его мне. Это был абакус: символ Великого магистра ордена.