Сокровище гугенотов - [14]

— Что же, — ответил повеселевший Келюс, — опрятность — не последняя добродетель! Однако раз браться за дело, так уж браться! — и с этими словами он поспешно направился к выходу.

XIII

Выйдя на замковый двор, Келюс увидал фигуру какого-то человека, плотно закутавшегося в плащ. Миньон сразу узнал в нем герцога Гиза и, вежливо поклонившись ему, сказал:'

— Не соблаговолит ли ваше высочество уделить мне минуту внимания?

— С удовольствием, — ответил тот. — В чем дело?

— Я должен рассказать вещи, очень интересные для вашего высочества. Но сначала отойдем ближе к середине; мы стоим у самой стены, а ведь «и у стен порой бывают уши»!

Гиз согласился с этим. Они отошли на середину двора, и здесь Келюс продолжал:

— Я могу оказать вашему высочеству большую услугу!

— Вот как? Ну, так говорите, мсье Келюс!

— Вашему высочеству, наверное, было бы чрезвычайно приятно одним ударом восторжествовать над злейшим политическим врагом?

— Что вы хотите сказать этим?

— Разве я выразился недостаточно ясно? Ну, так скажите мне в таком случае, как вы смотрите на наваррского короля?

— Как на своего злейшего врага, которого я ненавижу от всего сердца!

— Значит, вашему высочеству было бы приятно узнать о его кончине?

— Разве он умер? — поспешно спросил Гиз, задрожав от радости.

— О, пока еще нет, но… этого очень недолго ждать, если только мы сторгуемся с вашим высочеством!..

— Ах, да бросьте вы это нелепое титулованье! Говорите лучше толком: вы хотите предложить мне какое-нибудь соглашение?

— Вот именно, и притом такое, которое я не мог бы предложить наваррскому королю. У него мошна слишком жидка!

— А, значит, вам нужны деньги, мсье Келюс?

— Вот именно, герцог! Я в долгу, как в шелку, и мне непременно надо раздобыть сто тысяч турских ливров, чтобы вырвать имения из рук жидов.

— Сто тысяч турских ливров?

— Господи! Разве жизнь наваррского короля не стоит этого?

— Скажите мне сначала, какая связь между этой суммой и наваррским королем?

— Та, что если я получу эту сумму, то завтра… завтра ваше высочество услышите, что с вашим кузеном Генрихом Бурбонским приключилась беда.

— Разве он в Блуа?

— Я думаю!

— Значит, он скрывается где-нибудь у гугенотов?

— Вполне возможно, герцог!

— Но в таком случае, дорогой мсье Келюс, если мне так важно отделаться от кузена, то…

— То вы сможете обойтись и без меня?

— Да ведь подумайте сами, дорогой мсье Келюс: сто тысяч турских ливров — хорошенький капиталец!

— Который вы хотите сэкономить? Это будет большой ошибкой с вашей стороны, потому что, если я не вмешаюсь в это дело, наваррский король успеет покинуть город!

— Ну, город так мал, что если поискать как следует…

— Что же, поищите! Даже если вы найдете, в чем я сомневаюсь, то вам будет мало радости: король Генрих III будет страшно разгневан, и вы испортите все дело!

— А разве против вас он ничего не будет иметь?

— Дорогой герцог, раз я берусь за это дело, значит, я тщательно исследовал почву под собою!

— Значит, вы так-таки хотите получить сто тысяч?

— О, в данный момент мне будет достаточно, если ваше высочество дадите мне слово…

— Даю вам его!

— И еще…

— Как? Это еще не все?

— И еще полдюжины рейтаров, из тех, что считают за честь умереть за ваше высочество!

Герцог кликнул своего пажа и приказал ему позвать Теобальда. Появился громадный, зверского вида гигант; Гиз сказал ему несколько слов, и он, поклонившись Келюсу, ушел.

Через четверть часа после этого по улицам Блуа тихо крался небольшой отряд в девять человек. Все они были в масках, и встречные при виде их говорили:

— Вот дворянское отродье, отправляющееся искать приключений!

Этот отряд, под предводительством Келюса, отправился прямо к дому старого сира де Мальвена, но постучал не в ворота старца, а в окно к его соседу. При первом же стуке окно распахнулось, и оттуда высунулась голова псаломщика.

— Где он? — спросил Келюс.

Псаломщик, вероятно, знал, о ком идет речь, потому что сейчас же ответил:

— Он ушел под вечер и не возвращался.

— Ты выследил его? Да? Значит, можешь вести нас? Псаломщик сейчас же вышел из дома и повел отряд Келюса в купеческий квартал. Здесь он остановился перед домом Гардуино, сказав:

— Вот тут!

— Но ведь это — гостиница!

— Может быть, не знаю, я редко бываю в этой части города.

— Значит, он там?

— Да, я видел, как он вошел сюда.

— Ладно! Теперь проваливай! Вот получи!

Келюс кинул псаломщику золотую монету, и тот пошел восвояси.

Тогда миньон обернулся к своим приятелям и Теобальду и сказал им:

— Надо сначала постучать и попробовать хитростью пробраться в дом. Если вам не откроют, то употребим силу.

Только бы Крильон не подвернулся, а там уж мы живо обстряпаем это дело! — и Келюс, сказав это, постучал.

XIV

За час до этого наваррский король шел тон же дорогой в сопровождении как раз того человека, которого так опасался Келюс, то есть герцога Крильона.

— А я все-таки не думаю, государь, — тихо сказал Генриху герцог, — что вы, подвергаясь такой опасности, прибыли в Блуа только для того, чтобы попытаться направить короля Генриха на путь истинный. Конечно, ваши речи должны были произвести на него сильное впечатление.

— О, я уверен, что он о них и не думает больше, а если и было какое-нибудь впечатление, то герцог Гиз уже давно рассеял его.