Сокровище Эдема - [45]

Можно ли вернуться в особняк?

На первом этаже царила темнота. Окна фасада второго, в том числе спальни Джейме, также оставались темными. Покои Марка выходили на противоположную сторону, и Ричардс не могла определить, есть ли там свет.

Если ей удастся вернуть портативное устройство, то можно будет позвать на помощь.

Джейме решила попробовать быстро проникнуть в свою комнату и вернуться обратно. Держась в тени густых кустов, которыми была обсажена дорога, Ричардс приблизилась к дому. Она подергала боковую дверь, ведущую в комнату прислуги и к черной лестнице, но та оказалась заперта.

Макмиллан вывел ее из дома по центральной лестнице, при этом их никто не видел. Можно было попробовать попасть туда этим путем.

Джейме быстро прошла по булыжному двору к парадной двери. Сначала она осторожно заглянула в окно справа. Холл, в котором начиналась лестница, освещался одинокой тусклой дежурной лампочкой и был пуст.

Затаив дыхание, Джейме взялась за ручку. Та повернулась, и дверь бесшумно отворилась. Ни сигнализации, ни голосов, ни телохранителя. Ничего. Джейме прошла в холл. Положив ладонь на внутреннюю ручку, чтобы закрыть дверь за собой, она обнаружила, что та липкая – скорее всего, от ее собственной крови.

Ну и что. Все враги знают, что она была здесь. Им, вероятно, известно, что она ранена. Если этот след поможет правоохранительным органам – тем лучше.

Дальше Джейме не колебалась. Она поспешила наверх и прошла по коридору в свою комнату.

Маленький чемоданчик с вещами, купленными для нее, был раскрыт. У Джейме в душе все перевернулось при мысли о том, что Марк Шепард предпринял такие усилия, чтобы заманить ее в ловушку. Сорвав с себя окровавленную ночную рубашку, она швырнула ее на пол. Спина у нее была липкой от крови – Джейме отдала бы что угодно, лишь бы принять душ. Однако шум воды мог кто-нибудь услышать, это было слишком рискованно. Ричардс просто натянула трусики и с тревогой посмотрела на джинсы. Они были с заниженной талией, и Джейме предположила, что пояс окажется ниже ран. Осторожно надев их, она с облегчением обнаружила, что была права. Что дальше? Она перебрала блузки, понимая, что не сможет надеть ничего обтягивающего.

В конце концов Джейме остановила свой выбор на футболке с надписью «Цюрих», показавшейся ей просторной, и натянула ее через голову. Ткань лишь слегка прикоснулась к плечам и рукам, и Джейме несколько успокоилась. В тот горный ресторан, где они сидели вместе с Андреа, она ходила в зимних сапогах. Сейчас в них особой необходимости не было, но Джейме рассудила, что это все равно лучше, чем идти босиком.

Схватив сумочку, она убедилась в том, что портативное устройство на месте, и скользнула к окну. Держась за занавеской, Ричардс выглянула на улицу. Все было тихо.

Пора уходить.

Бесшумно открыв дверь своей комнаты, Джейме осмотрела коридор. Ничего. На этот раз она повернула в другую сторону, прошла через старую деревянную дверь на черную лестницу и в темноте быстро спустилась в маленькую прихожую. Слева от нее была дверь на улицу.

Собравшись с духом, Джейме вышла на ночной воздух.

***

26 января 2007 года, 00.32

(1 день 9 часов 58 минут до окончания аукциона)

Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря

Израиль

Ясмин услышала голос, донесшийся с улицы. Вскочив, она, удивленная и счастливая, бросилась к двери. У полога шатра стоял отец, высокий и красивый в свете полной луны. В руке он держал платье, синее и зеленое, украшенное монетами и драгоценными камнями, сверкающими в лунном свете.

– Это для тебя, малышка, – сказал он. – Подарок от меня. Свадебное платье.

Грудь Ясмин наполнилась надеждой и счастьем. Она раскрыла объятия, собираясь броситься к отцу, но поймала себя на том, что не может двинуться с места. Полог шатра оказался откинутым – Ясмин чувствовала дуновение ветра пустыни. Ее ноги были свободны, однако она не могла пошевелиться.

– Отец! – окликнула девушка.

– Разве тебе не нравится мой подарок? – спросил тот, растворяясь в воздухе.

– Нравится-нравится! Не уходи! – крикнула Ясмин.

Ощутив на шее что-то теплое, она попыталась стряхнуть это обеими руками, но тщетно.

Открыв глаза, девушка увидела, что лежит в темноте на подстилке в своем шатре. Рядом стоял Изверг, обжигая ей лицо горячим дыханием.

– Нет! – вскрикнула она, вырываясь.

– Заткнись, маленькая шлюха, – бросил отчим, зажимая падчерицу так, чтобы она не могла пошевелиться, и забираясь на нее.

Вдруг из темноты послышался другой голос.

– Остановись, – сказала мать Ясмин. Ее тихий голос был твердым как сталь. – Нет. Только не накануне свадебной ночи. Нет.

Изверг поднял взгляд. Он был готов унизить жену какой-нибудь презрительной гадостью.

Но та продолжала:

– Ты больше не притронешься к моей дочери, не поднимешь руку на моего сына. Если это произойдет, я обращусь в совет племени и сообщу всем, что ты делаешь не только в этом шатре, но и в других местах. Я расскажу все.

– Ты не посмеешь, – боязливо пробормотал Изверг. – Тебя назовут лгуньей. Все от тебя отвернутся.

– Пусть люди не поверят моим словам, но они не посмеют заподозрить мою дочь, жену Хаджи, в том, что она тоже лжет. Никто не согласится с тем, что мой сын, племянник вождя, говорит неправду. Но в любом случае нам будет лучше без тебя.