Сокровище Черного моря - [21]

— Имеем известия о каких-то неслыханных успехах, — сообщил Смолин. Прошу вас взглянуть!

Ольга взяла в руки листок бумаги. "Батуми, 5 марта", — разобрала она первую строчку телеграммы. Взглянула на подпись — "Крушинский". С удивлением прочитала текст: "Ошеломляющее открытие. Жду вашего приезда".

Смолин не сводил с нее глаз, наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Каков! — воскликнул он. — Вот не ожидал, что Николай Карлович сможет нас чем-то удивить! — Усы его зашевелились в усмешке. — Но, признаюсь, не могу даже себе представить, какое открытие мог он сделать. Да еще ошеломляющее! — Смолин покачал головой, перечитывая телеграмму. — Что же, надо ехать!..

— Завтра поедете? — спросила Ольга.

— Да нет, сегодня же и отправлюсь. Эта телеграмма меня заинтриговала… Аркадий Петрович, закажите пожалуйста билет на ближайший экспресс.

— Есть заказать билет! — весело отозвался Петров.

Он отворил дверь и посторонился, чтобы пропустить Ольгу, но Смолин жестом предложил девушке остаться в комнате. Когда Петров вышел, профессор спросил Ольгу своим обычным небрежно-ласковым тоном:

— Как дела?

— Все в порядке. Ничего нового нет… Ведь вы там не задержитесь?

— Как знать, как знать. Здесь работа идет нормально, а там "открытие" Николая Карловича. Может быть, оно задержит надолго.

Он посмотрел на нее в упор, чувствуя во взгляде Ольги какой-то вопрос. Она отвела глаза. Наступило неловкое молчание.

— Евгений Николаевич! — вдруг прогудел сверху отчаянный крик Петрова.

У Ольги екнуло сердце. Петров с грохотом ворвался в аквариальную.

— Что случилось, Аркадий? — спросил Смолин.

— Несчастье, Евгений Николаевич, несчастье! — Петров задыхался от возбуждения. — Несчастье с Крушинским!

— Что такое?

— Телефонограмма из Батуми… Крушинский утонул. Просят вас немедленно приехать…

Лицо Смолина окаменело. Он смотрел на Петрова, словно не понимая смысла его слов.

— Сейчас же — на пристань! — сказал он, наконец. — Если глиссер-экспресс не ушел, задержите отход, объясните капитану, в чем дело. Я буду через минуту.

Петров снова бросился вверх по лестнице.

— Какое несчастье! — вырвалось у Ольги. — Бедный Николай Карлович!

— Несчастье? — переспросил Смолин машинально. — Да, да это большое несчастье… если только это действительно — несчастье.

— А что же?

Смолин ничего не ответил.

Глава 10. НАСЛЕДСТВО КРУШИНСКОГО

— Извините за раннее вторжение. Но мы приняли меры, чтобы прибыть как можно скорее… Разрешите представиться — Смолин.

— Директор морского техникума — Иванов. С Аркадием Петровичем мы знакомы. Проходите, пожалуйста. Какое несчастье! Я и не ложился сегодня, все поджидал вас. Я попрошу принести кофе, это нас подкрепит.

Директор вышел. Петров молча сел в глубокое кожаное кресло напротив профессора, оперся локтями о колени и опустил подбородок на ладони. В голове его еще продолжал шуметь оглушительный рев мотора, с головокружительной быстротой пронесшего глиссер от Севастополя до Батуми. После стука яростных брызг в окно рубки и сотрясения мчащегося с сумасшедшей скоростью судна тишина и покой кабинета действовали угнетающе. Он посмотрел на Смолина. Профессор сидел, облокотившись на ручку кресла, мрачный, сосредоточенный и медленно разминал папиросу пальцами. Постучав мундштуком о крышку портсигара, Смолин спросил:

— Ну, Аркадий Петрович, с чего мы начнем?

— Сейчас выясним, Евгений Николаевич… До разговора с директором, мне кажется, ничего нельзя сказать.

Опять наступило молчание. Сизый дым клубился кольцами в ярком конусе света, расходящемся от абажура настольной лампы.

— Сейчас будет кофе, — сказал директор, входя в кабинет.

На его смуглом лице отражалась крайняя усталость. Он сел, провел рукой по лбу и седым волосам.

— Замучился. Пришлось, видите ли, поволноваться. — Он смущенно улыбнулся.

— Нельзя ли все-таки узнать, как это произошло?.. — обратился к нему Смолин.

— Конечно, конечно, профессор… Какая нелепая гибель! Умереть в таком возрасте!.. Ужасно…

— Расскажите, как же это случилось?

Директор опять провел рукой по лбу, разглаживая углубившиеся складки.

— Вчера был обычный рабочий день. Я провел его у себя в кабинете. Разгар занятий, знаете…

— А Николай Карлович?

— Николай Карлович весь день пробыл у себя в верхней лаборатории. Утром я встретил его в коридоре. Он был в прекрасном настроении.

— Сказал он вам что-нибудь о своем открытии?

— Об открытии?.. Нет… ничего. Я его спросил, как дела. Он ответил: "Блестяще!" и прошел к себе на второй этаж… Кажется, до вечера я его больше и не видел.

В дверь тихо постучали. Вошла пожилая женщина с подносом в руках. В воздухе возник пряный, возбуждающий запах кофе.

— Прошу вас, выпейте, — обратился, директор к своим посетителям.

Он принял поднос и поставил на стол. Блеснул серебристый металл подстаканников. Горячая струя, окутываясь паром, дрожа полилась из кофейника в стаканы.

Женщина ушла. Смолин выжидающе смотрел на директора, помешивая ложкой в стакане.

— Да… Около четырех он зашел ко мне, — продолжал директор, отхлебнув кофе, — и попросил разрешения выехать на моторной лодке в очередную экскурсию. Ну, я, конечно, разрешил. Он поехал без помощников, один. И больше я его не видел…