Сокровище чаши - [28]

Дом Ракшаса был очень, очень большим. Скорее он напоминал маленькую крепость, с большими стенами и башнями, с многоэтажными постройкам внутри стен. Территория двора была гораздо больше всей деревни Тоя. Всё говорило о богатстве и могуществе хозяина. Даже пристань столь богато была отделана драгоценными породами дерева и металлами, что казалось, будто роскошь, уже не помещаясь в стенах замка, вырвалась наружу, на пристань.

Как только виман причалил, тут же выбежал мальчик в богатых одеждах и, склонившись, не смея поднять на хозяина глаз, отточенными движениями пришвартовал виман толстым пеньковым канатом.

Ракшас с Тоем вошли в огромную дверь, в которой золота, казалось, было больше, чем дерева.

С этого дня началась жизнь Тоя в этом огромном замке.

Россия, декабрь 1994 года

Началась зима, и город замело быстро и тихо. Белые сугробы вызывали радость и воспоминания о чём-то чистом: о каких-то горах или горных лесах, где свет солнца отражается на снежном насте, играя миллионами искр, слепя неосторожных путников.

Занятия в медицинской академии шли своим чередом, был уже третий курс.

В тот вечер у мамы был день рождения, и гости до часу ночи пили, ели и веселились, пели застольные песни и долго не хотели уходить.

Когда наконец почти все разошлись, оказалось, что кто-то из близких друзей останется на ночь у нас. Места хватало всем, и вот уже дом погрузился в мерное сопение подгулявших людей.

Заснул и я.

Это был не сон, я точно знаю.

Душа моя вылетела из меня и стала осматриваться. Я летел над полем, по краю леса.

В подлунном мире снег искрился не как на солнце, и глубокие тёмно-синие тени деревьев покрывали часть снежной целины. Наст был плотным, несмотря на начало зимы, и снег волнами больше напоминал застывшее море, чем занесённые поля.

На краю поля, у стены высоких елей, стояла одинокая изба без света. Я почти замер. Открылась дверь, и из избы вышла женщина лет пятидесяти, немного грузная, но не дряхлая. Подперев руками бока, она посмотрела в небо перед собой, и мне показалось, что она видит меня. Посмотрев немного, она покачала головой, как бы желая сказать: «Вот что делается-то, а?»

Я хорошо рассмотрел её лицо и мог бы узнать его позже.

Но тут из окружающего меня воздуха вдруг стали образовываться прозрачные смерчи.

Сначала я не обратил на них внимания, но очень быстро они набрали такую силу, что стали уже влиять на меня, и с каждой секундой всё сильнее.

Вдруг оказалось, что это и не смерчи вовсе, а бесплотные духи воздуха и что сила их велика, и вот уже они подхватили меня и потянули вниз. Мое бесплотное тело оказалось очень даже плотным для них: они нашли в нем и руки, и спину и, заломив руки за спину, поставили меня на колени… И всё это было в воздухе!

Я почувствовал себя совершенно обездвиженным, был не в силах даже поднять голову, и в этот момент началась белиберда, которую я даже и понять не мог. Через мои скулы и уши хаос этих воздушных тварей стал проникать в меня, как бы волнами захлёстывая сознание. Это не было похоже на воду - скорее на подключённые к коже электроды, через которые поступает довольно сильный электрический ток. Слабый, чтобы причинить боль, но сильный, чтобы затопить собой сознание. Он как бы слепил и глушил, подавляя способность осознавать окружающий меня мир.

Чем сильнее были потоки, тем ниже мы опускались. Уже давно пройден был уровень земли, а мы всё ещё погружались в какое-то подземное царство.

И вот душа моя достигла дна, тени продолжали держать меня в согбенном состоянии.

По наивности я обратился ко всем, кто, в моём представлении, мог бы мне помочь: к матери, к друзьям… Их лица были видны мне как бы через окна, покрытые изморозью декабрьской ночи. Но взгляды их скользили по мне, не в силах меня заметить, не говоря уже о том, чтобы помочь.

Тогда я попробовал освободиться от пут. Довольно много усилий пришлось приложить, чтобы встать ровно и посмотреть прямо. И что же?

Передо мною образовался как бы коридор, высотой около четырех-пяти метров, - узкий проход, где по бокам молочно-белесые смерчи исполняли свой танец похитителей, продолжая волнами вторгаться в моё сознание, но уже не ослепляя меня полностью.

Я попытался идти, и каждый шаг вызывал сопротивление, как если бы приходилось идти в реке против сильного течения. Но я не оставлял попыток и немного продвинулся вперёд.

И вот передо мною возникло нечто, очень напоминающее дракона или змея-Горыныча из русских сказок. Эта жирная тварь сидела на тропе, на моём пути. Голова у нее была одна, зато длинный хвост с копьеобразным отростком на конце готов был ударить меня, если я приближусь слишком близко.

Я ещё не успел понять, в чём дело, как голос этого зверя раздался в моей голове:

- Теперь ты мой!

«Ничего себе цветочки! - подумал я. - Какой-то ископаемый жирный зверюга говорит на русском языке, да ещё и ухмыляется, подлюга!»

Надо было что-то делать. Не мешкая особо, я перекрестил его крестным знамением. Этот троглодит только рассмеялся мне в лицо. Несмотря на звероподобную внешность, вёл он себя как очень наглый и самоуверенный человек, явно осознающий свою безнаказанность. Что верно, то верно, кто ж его накажет, если всюду только его слуги выплясывают смерчами вокруг тропы?