Сокровища Шахерезады - [4]

Дисколёт, мигая красными и зелёным огнями, взлетел над лужайкой в окрестностях Цюриха и… растаял в воздухе. Пфаффер почувствовал лишь лёгкое головокружение (и то главным образом с непривычки), когда надавил на последнюю кнопку, ответственную за переход сквозь время. И тотчас, придя в себя, увидел за стеклом иллюминатора ночное небо 1786 года.

Хрономобиль, хоть и был уже в другом времени, всё ещё находился в той точке над поверхностью Земли, где состоялось перемещение. То есть под ним по-прежнему простиралась Швейцария. Только там, где ещё минуту назад зеленели ухоженные лужайки с площадками для гольфа, теперь темнел густой лес, блестела лента ручья и светилось окно уединённой избушки. Мирный, идиллический пейзаж седой старины! Но Пфафферу некогда было на него любоваться. Он включил скорость, и аппарат, развернувшись, рванул на юго-восток. Путь его лежал через Малую Азию и Палестину, прямым ходом в Аравию.

В первые минуты полёта Пфаффера больше всего беспокоила возможность напороться на один из полицейских хрономобилей, патрулирующих прошлое. Аппаратура на этих ищейках обладала дьявольской чуткостью, она могла засечь его чуть ли не с противоположного полушария планеты… Но он летел, никто его не беспокоил, и небо было безоблачным, полным звёзд… У искателя сокровищ понемногу отлегло на душе.

Хрономобиль мчался стремительно, и уже через полчаса внизу поплыли пески Аравийской пустыни. Пфаффер замедлил скорость и повёл аппарат на снижение. За бортом проносились оазисы, холмы, какие-то руины, экзотические стоянки бедуинов… Замаячил чёрный силуэт трёх пальм, словно растущих из одного корня, — ориентир, указанный Керкийоном. Поодаль виднелись чахлая рощица и тёмные плиты древнего пересохшего колодца. Звёздный свет струил на них своё серебристое сияние. Всё вокруг молчало. Не заметно было ни единого шевеления…

У Пфаффера от волнения дрожали руки, когда он дёргал за рычаги, сажая машину. Он прозевал момент посадки и слишком поздно выдвинул шасси; стойки всё же вонзились в землю, но хрономобиль при этом сильно тряхнуло. С минуту из дюз било бесшумное пламя, оплавляя почву. Пфаффер выждал, пока оно погаснет, и вылез. Достал из кабины пару пустых мешков, прицепил к поясу фонарик и заторопился к пещере.

Справа показался колодец. Свернув к нему, искатель сокровищ наткнулся на спавшего француза. Тот был точно таким, каким он сам себя описал в своей книге: долговязым, измождённым, заросшим щетиной, в изодранной почерневшей рубашке. Он спал, положив под голову конскую попону. Тихонько смеясь, Пфаффер поднёс к его лицу баллончик и попрыскал снотворным газом — для страховки, чтоб он уж наверняка спал до утра.

Вход в пещеру разочаровал хрономобилиста. Он досадливо поморщился, осветив фонариком отверстие немногим шире барсучьей норы. Пожалуй, трудновато будет вытаскивать оттуда мешки…

Метра два ему пришлось ползти на четвереньках. Потом проход расширился, а когда стены разошлись, образовав довольно просторный подземный зал, Пфаффер замер в сильнейшем изумлении, смешанном с ужасом. В пещере сверкнула вспышка бластерного выстрела!

— Щас получишь горелую дырку в череп, гад! — проревел кто-то густым басом. — Сокровища мои!

Пфаффер, принявший это на свой счёт, облился ледяным потом. Несколько секунд он не мог дышать, ноги словно приросли к полу.

— Тебе повезло, что ты вполз сюда раньше, — гремело на всю пещеру. — Но и мне грешно жаловаться на судьбу — ты мог укокошить меня сразу, как только я появился здесь! Но ты промахнулся! Я ещё дёшево отделался — ухом… Ха-ха! Чёрт с ним, пришьют искусственное… Зато мой бластер промашки не даст…

Яркий тонкий луч прорезал темноту.

— Лучше давай договоримся, приятель! — провизжал фальцет откуда-то с другого конца пещеры. — Зачем нам убивать друг друга? Мы ведь остались вдвоём. Те трое, которые были здесь, — мертвы…

— Ты их пристрелил, старый козёл, пообещав мирно разделить золотишко, — ответил бас. — Но я не такой дурак, чтоб поверить тебе. Ты не выйдешь отсюда! И жить тебе осталось самое большее — десять минут!

— Ну, это мы ещё посмотрим…

В пещере снова заметались лучи, выхватывая из мрака поистине изумительную груду. Пфаффер попятившийся было назад, остановился. Гора золотых монет, драгоценных камней и ювелирных изделий, посреди которой величественно высилась золотая статуя Будды, была в точности такой, какой рисовало ему воображение. От неё невозможно было оторвать глаз.

Разглядел он и верзилу с обожжённым ухом. Тот сидел к нему спиной, прячась за массивным сундуком, и поливал бластерным огнём груду мешков, из-за которой время от времени вырывались ответные лучи.

Мысли Пфаффера смешались. Выходит, не он один прочёл мемуары Керкийона. С ними ознакомились по меньшей мере ещё пять человек. Трое из них уже погибли, а двое других ожесточённо перестреливаются…

Одна из монет лежала совсем близко от Пфаффера. Её одной хватит, чтоб окупить расходы, связанные с перелётом в прошлое, да ещё получить прибыль. Подобрать её, подумал Пфаффер, и скорей уносить ноги. Собственная жизнь дороже любых сокровищ.

Но едва монета оказалась в его кулаке, как в затылок ему упёрлось холодное дуло.