Сокровища Рифейских гор - [16]

Так, мол, и выяснилось, что каслинские пески по своим свойствам как нельзя лучше подходят для замеса формовочных смесей.

Теперь давай разберёмся, могло ли такое случиться на самом деле, и причём тут «особенные каслинские пески».

Собственноручно немцы ловили усатого или им, как дорогим гостям, варёных раков на блюде за обедом поднесли — этого мы наверняка не знаем, но это и не важно. Важнее выяснить, отчего все так радуются, что рака прямо в прибрежном песке «отформовали»?

Давай-ка для начала я тебе объясню, что значит «формовка».

Есть у тебя к примеру, нога. Да что нога! Есть у тебя, к примеру, две ноги — левая и правая. И понадобилось тебе точно такие же ноги сделать, только чугунные. Или, на худой конец, тебе рак чугунный понадобился — точь-в-точь такой же, как настоящий, с клешнями и пупырчатым панцирем. Что делать?

А вот и нужно сначала модель «отформовать», то есть в точности повторить и сохранить её форму, получить с неё отпечаток. Нога твоя, а пусть бы и рак варёный, хочешь-не хочешь, — уже стали моделями!

Отпечаток, или полую копию с модели, можно получить разными способами.

Чаще всего просто гипсовым тестом обкладывают: гипс застывает, и приняв один раз форму, потом её прекрасно держит. Кто ногу или руку, не дай бог, ломал, тот знает, что такое гипс. Примерно таким же способом помощью гипса посмертные маски снимают.

Да не пугайся ты так! Во-первых, это уже не больно, а, во-вторых, только с великих людей снимают, обыкновенных не трогают. Ладно, гипс нам не подходит, ну его. Тем более, что вместо гипса в нашем случае можно использовать смесь глины с песком.

Смесь глины с песком называется формовочной смесью. Её — вместе с моделью — укладывают в специальный металлический ящик, и утрамбовывают как следует. Ящик этот без крышки и без дна, и называется — «опока».

Модель располагается в сердцевине опоки, примерно как косточка — в абрикосе.

Как её оттуда извлечь? Представь, что ты абрикос аккуратно разрезаешь пополам, косточку вынимаешь, и обе абрикосовы половинки снова в одно целое складывыаешь. Так и с опокой поступают.

Разрезают вдоль, напополам, модель вынимают, затем обе части опоки вновь соединяют вместе. Внутри опоки вместо модели теперь что? Правильно, пустота образовалась. Заметь — нужной формы пустота!

Через специальное небольшое отверстие (литник) туда заливают расплавленный жидкий металл, а когда металл застывает, глиняную форму разрушают. Встречайте — готовая отливка! Вот так и можно — даже из варёного рака — скульптуру сделать.

Почему же история о раке стала легендой? Почему об этом случае туристам в Каслях рассказывают наперебой? Может, обилием раков в своих озёрах похвастаться хотят? А то и просто — позабавить?

Тут дело вот в чём. Рак — существо небольшое, но попробуй-ка, слепи его! Я, например, не возьмусь, потому что рака слепить — это тебе не колбаски и шарики из пластилина катать! Форма у него — весьма и весьма сложная.

И если уж чугунный рак получился как настоящий, во всех подробностях — от зазубринок на клешнях до выпученных глаз, тонких усиков, и даже рисунка на панцире — стало быть, отформовали того рака наилучшим образом!

В Каслях издревле залегали тонкие кварцевые пески. Благодаря особым свойствам местных песков и глины формовочные смеси здесь получались на редкость пластичными, податливыми, позволяющими запечатлеть самые сложные, прихотливые формы, передавать мельчайший рельеф.

Вот об этом-то и речь. А ты говоришь — раки варёные…

«Фигурка сама в чугун не заскочит»

Над чугунной скульптурой (впрочем, как и над бронзовой) работает не один человек. Кроме скульптора-автора модели, над ней поочерёдно трудятся формовщик, чеканщик и мастер по окраске. Вот и Павел Петрович Бажов — в уже упомянутом нами сказе «Чугунная бабушка» — точно и с юмором подмечает: «Тоже ведь фигурка, сколь хорошо её ни слепит художник, сама в чугун не заскочит. Умелыми да ловкими руками её переводить доводится.

Формовщик хоть и по готовому ведёт, а его рука много значит. Чуть оплошал — уродец родится. Дальше чеканка пойдет. Тоже не всякому глазу да руке впору. При отливке, известно, всегда какой ни на есть изъян случится. Ну, наплывчик выбежит, шадринки высыплет, вмятины тоже бывают, а чаще всего путцы под рукой путаются. Это плёночки так по-нашему зовутся. Чеканщику и приходится все эти изъяны подправить: наплывчики загладить, шадринки сбить, путцы срубить. Со стороны глядя, и то видишь — вовсе тонкое это дело, не всякой руке доступно.»

Чугунная скульптура, как бы она хорошо ни была отформована, после отливки выглядит незаконченной: её поверхность требует доработки. Но стоит чеканщику, применив свой инструмент, обработать поверхность, подчеркнуть форму волос, глаз, удалить ненужные пылинки, щербинки, оспинки — как скульптура примет вид художественного произведения.

Полную завершённость каслинская скульптура обретает после окраски. «Бронзировка да покраска проще кажутся, а изведай — узнаешь, что и тут всяких хитростей-тонкостей многонько».

Словом, кроме песка, глины да чугуна ещё руки нужны умелые.

Каслинский павильон: краткая история «русского чуда»