Сокровища Мельк-Тауза - [32]

Крик Сальфо звонко разнесся по подземелью, а сама она, скатившись вместе с землей на несколько шагов, затаила дыхание и была неподвижна, как упавший камень. Она ждала, что ее неосторожный крик привлечет к ней внимание возившегося в темноте существа, — и не ошиблась.

Ее крик был услышан. Кто-то поднялся в темноте, потревожил камни и землю и спросил с тревогой:

— Кто там?

Сальфо молчала. Она слышала вопрос, слышала хриплый, измученный голос, поняла, что впереди не страшное чудовище, а самый обыкновенный человек, и все-таки молчала. Она не знала этого человека и не представляла себе, как он отнесется к ней, и предпочитала выждать.

А из темноты снова донесся вопрос:

— Кто это крикнул?.. Почему ты ничего не отвечаешь?

Слова закончились мучительным стоном.

От звука хриплого голоса Сальфо приподнялась с земли и стала чутко прислушиваться. Сердце ее усиленно забилось. Ей показалось, что голос принадлежит тому странному и непонятному человеку… Неужели это он?..

Сальфо не дышала и ждала. Но из темноты доносилось только глухое, раздраженное бормотанье.

Девушка не выдержала и крикнула в темноту:

— Это — я, Сальфо!

И как эхо, на крик ее послышался радостный отклик:

— Сальфо!… Ты?.. Помоги мне!..

Все сомнения исчезли из души Сальфо. Она обрадованно метнулась в темноту, скользила, спотыкалась и ни на что не обращала внимания. Она нашла лежащего Бушуева и склонилась к нему.

— Я знала, что найду тебя живым. Мельк-Тауз за тебя… Он помог тебе и мне. Мы вернемся наверх, и все будет хорошо…

И девушка смеялась тихим, счастливым смехом.

— Сальфо, у меня сломана рука… Я болен, Сальфо… У меня нет сил подниматься дальше в этой непроглядной темноте.

Охваченная радостью Сальфо не обращала внимания на слова Бушуева. Она вытащила из-за пазухи несколько кусков кукурузного хлеба, захваченную в пещере соль и усиленно потчевала Бушуева.

— Ешь, собирайся с силами и пойдем. Я буду помогать тебе!

От каждого небольшого движения Бушуев стонал, но голод заставил забыть о боли и жадно накинуться на хлеб. Сальфо принесла в пригоршне воды, и Бушуев торопливо пил ее и просил еще.

XII

Нежданное появление девушки и принятая пища подкрепили обессилевшего Бушуева и ободрили его. Он стал реже стонать, и когда Сальфо начала торопить его скорее выбраться из темноты подземелья к солнечному свету, Бушуев не стал возражать и осторожно поднялся. По этой осторожности Сальфо поняла, как сильно страдает Бушуев. Всякое сотрясение вызывало у него болезненные стоны. Девушка шла впереди и ободряла Бушуева, а он держался за нее одной рукой и удивлялся той свободе и уверенности, с которой она двигалась вперед. Ему казалось, что Сальфо видит в темноте и замечает все препятствия. И она представлялась ему какой-то необычной, сверхъестественной. Если бы не боль, то Бушуев заговорил бы с ней и стал бы выяснять, как и каким образом так легко находит она направление в этих темных подземных ходах. Уж не выросла ли она в этом подземном царстве?

Но сейчас Бушуеву было не до разговоров. В руку ему как будто вонзили острый нож и все время поворачивали его. Бушуев корчился от боли. Часто его затемненное сознание теряло грань между действительностью и безумным бредом, во власти которого он находился на дне пропасти. Мучительный холод привел его там в сознание. Слабые утренние лучи позволили разглядеть рассыпанный кругом золотой песок и тяжелые самородки, и от жадной радости он впал в невменяемое состояние. А когда земля дрогнула и зашаталась, и пропасть наполнилась оглушающим ревом и грохотом, Бушуев вскочил и заметался по усыпанному золотом пространству, ища спасения. Сверху сыпалась земля, скатывались чудовищные камни. Спасаясь от них, Бушуев залез под выступ гранитной скалы и здесь заметил полузасыпанный землей проход. Он проник в него и свалился от изнеможения и боли, а через некоторое время, когда землетрясение стихло, Бушуев осторожно двинулся вперед.

Путь был мучительно тяжел и он не столько шел, сколько отдыхал от изнуряющей его боли. И все-таки он упорно подвигался вперед, пока не почувствовал полного бессилья. Он собирал всю волю и заставлял себя итти, но через несколько шагов от слабости и боли беспомощно опускался на землю и лежал, поджидая, пока не смолкнет боль и не соберутся силы. Но все продолжительнее становились отдыхи и все труднее было накопить силы для дальнейшего движения. Бушуев почувствовал под конец, что ему не выбраться из этого бесконечного подземелья. Здесь, повидимому, он должен погибнуть.

Были моменты, когда Бушуев готов был отказаться от всякой борьбы и покорно встретить смерть. Но смерть не торопилась избавить его от мучений. И он снова напрягал свои силы, двигался вперед и в непроглядной темноте искал какого-нибудь намека на дневной свет, указывающий на выход из подземелья. И не было этого света. Кругом была непроглядная тьма. В тот момент, когда Бушуев потерял последнюю надежду и находился во власти полного отчаяния, из темноты долетел до него крик. Это звук обрадовал и испугал его. А когда перед ним оказалась Сальфо, то он готов был плакать от радости.

Сальфо слышала, как на каждое сотрясение Бушуев отзывался мучительным стоном, и напрягала всю свою чувствительность, чтобы уловить каждое препятствие. Пред неровностями она замедляла шаг и предупреждала своего спутника.