Сокровища - [169]

Он потянулся к ней.

— Давай, по крайней мере, сегодня попытаемся выяснить…

Она улыбнулась его шарму, но он оказался бессилен. Пит оттолкнула его руки и взяла свою медаль, лежавшую в углу сиденья, потом потянулась к дверной ручке, но помедлила.

— Моя интуиция мне еще кое-что говорит. Женщина, с которой ты должен быть сегодня вечером, это та, которая была у тебя с самого начала.

— Андреа? Но я же сказал тебе, с ней все кончено.

Пит покачала головой.

— Твоя гордость может воздвигнуть временную преграду, но если ты сможешь пройти через нее, тебе никогда не найти лучше Андреа.

Марсель помрачнел, брови насупились. Пит не могла понять, то ли он раздражен, то ли серьезно размышляет над ее советом.

— Позвони ей, — сказала Пит, открывая дверь «роллса». — Ты можешь взять ее в центр города в один из тех клубов, которые она любит, а по пути домой… держу пари, она захочет, чтобы ты ее трахнул прямо на заднем сиденье!

Еще мгновение лицо Марселя сохраняло то же мрачное, задумчивое выражение. Потом он рассмеялся.

— Машины, лифты, столы, пол — верно, Андреа трахнется скорее в любом месте, только не в кровати. Я всегда так и поступал с ней.

— В таком случае… чего ты ждешь? Для бизнеса это тоже полезно. — Пит вышла из машины и закрыла дверь.

Марсель открыл окно.

— Пит, — позвал он, — спасибо.

Она увидела, что его глаза горят от нетерпеливого желания. Несомненно, он прямиком направится в центр на поиски Андреа. И если та, возможно, окажется в постели с другим, это его не остановит.

— Последний совет, — сказала Пит. — Хоть раз попытайся заняться с ней любовью.

Марсель засмеялся.

— Если смогу вспомнить, как это делается, — ответил он, когда «роллс» отъезжал.

Пит вошла в квартиру, где в холле горела единственная лампа. Она всегда оставляла ее, когда уходила, чтобы не возвращаться в полную темноту.

Четырехкомнатная квартира была в довоенном доме в верхней части Пятой авеню, всего лишь в квартале от спиральной современности музея Гуггенхейма. Она поселилась в ней вскоре после того, как рассталась с Люком, потому что это была наемная квартира, временное пристанище, которое она может легко покинуть, если обстоятельства ее жизни изменятся. Но изменений было мало, ничего такого, что повлекло бы за собой изменения в стиле жизни. Ей было удобно в красном кирпичном здании с высокими потолками, услужливыми швейцарами и жильцами, которые прожили здесь по двадцать-тридцать лет. Она со временем обставила квартиру тщательно подобранной мебелью раннего американского периода, со смягчающими штрихами в виде больших подушек перед камином.

Но сегодня ей пришло в голову, что вскоре следует переехать. Ей надо иметь квартиру, где она могла бы развлекаться, как того требует теперь ее положение.

Или эта идея — всего лишь навсего симптом беспокойного желания других перемен?

Она пошла к окнам, выходящим на Пятую авеню. Внизу по улице мчались машины. Посмотрев вдаль на юг, она наблюдала, как задние красные огни машин превращаются в незаметные точки. В одной из этих исчезающих машин сейчас сидит Марсель. Он мог быть здесь с ней…

Ее охватила дрожь одиночества. Она подняла глаза и посмотрела в другом направлении, через темный массив Центрального парка на запад. Туда, далеко за горизонт, поняла Пит, ушла частица ее сердца и она по-прежнему все еще там.

«Где сегодня Люк?» — подумала она.

Глава 2

Пит оторвала глаза от большой стопки корреспонденции, которую прихватила с собой, откинула с глаз растрепавшиеся от ветра волосы и оглядела пляж.

Она увидела их в пятидесяти ярдах от себя, стоящими у края прибоя, вполоборота друг к другу… ее мать слушала, пока отец что-то говорил, сложив руки. Был солнечный день, необычайно теплый для раннего марта, и они расстегнули пальто. Какими спокойными они выглядели вместе, подумала Пит, как любой мужчина и любая женщина элегантного среднего возраста, наслаждающиеся прогулкой по пляжу. На миг приступ печали и гнева прошел сквозь нее. Почему не могли они быть теми, чем казались? Почему не могли они жить вместе?

Потому что в мире есть зло, а ее мать стала одной из его жертв. Другого ответа нет.

Когда Пит наблюдала за ними, ей было хорошо, и она ничуть не удивилась, увидев свою мать широко улыбающейся. Потом Беттина рассмеялась вместе со Стивом, слегка откинув голову.

Даже один этот смех убедил Пит, что она правильно поступила, настояв на встрече своих родителей.

Несмотря на обещание, которое она добилась от Стива, проходили недели за неделями, а он все откладывал свое посещение клиники. Пит пришлось его уговаривать, просить и наконец поставить в неловкое положение, обвинив в том, что он не держит данное слово. Наконец он уступил тому, что, по его словам, было испытанием, которого он надеялся навсегда избежать.

— Что я могу сказать ей? — с болью спрашивал он у Пит, сидя в машине, когда они ехали в клинику. — Если она спросит о моей жизни, мне сказать, что я счастлив? Я не могу говорить об Анне, верно? Я не могу сказать твоей матери, что, даже если ей когда-нибудь станет лучше, в моей жизни для нее нет места?

— Папа, она знает это. У меня было много времени, чтобы приготовить маму для встречи с тобой… И она знает, что нет ни малейшей надежды на совместную жизнь.