Сокровища древнего кургана - [10]

— Тут тоже есть, наверное, какая-нибудь хитрость: может, подземный ход, а может, этот курган и вовсе фальшивый.

— Фальшивый? — растерялся Детеныш.

— Ну да. Курган насыпали, а мертвяка захоронили где-нибудь рядом и землю разровняли. Понял?

Эти Пашкины разговоры с каждым разом все сильнее действовали на меня. Нет, не потому, что я вдруг поверил в его выдумки или засомневался. Совсем не потому.

Я заметил, что Детеныш стал ходить на раскопки без прежней охоты, работал хуже, был невеселый и какой-то совсем безрадостный. Я сначала подумал, что он заболел, но скоро понял — из-за Пашки. Из-за его нытья.

Сегодня, когда Пашка снова принялся за свои дурацкие предположения и сомнения, я оборвал его:

— Слушай, Клюня, не хочешь участвовать в раскопках — уматывай. Без тебя управимся. Только не каркай, не порть настроения.

— Настроения, пения, сопения… А я и не порчу. Я просто смотрю правде в глаза: нету в кургане ни шиша. Понял? Пустой он, как барабан.

— Ну, что ты плетешь? Откуда тебе все известно?

— Вот известно. Теоретические размышления и сопоставление фактов. Я не слепой крот, как ты — ковыряешься в земле безо всякого соображения.

Произнес и прямо-таки раздулся от гордости — понравилось, что так умно выразился.

Я хотел сказать, что цыплят по осени считают, что я уверен в удаче, только надо по-настоящему работать. Но все мои слова будто испарились. Я молчал и лишь, как дурак, шевелил губами.

Это всегда со мной бывает, когда меня обидят или я волнуюсь.

Пашка взглянул на меня, подмигнул, будто сказал: «Ну что, съел?» И захохотал.

Я сжал кулаки.

— Уходи, Клюня, уходи, а то…

Однако Пашка и не думал уходить, он только еще больше развеселился, обернулся к Детенышу:

— Во — нервный! Гонит! — Снова глянул на меня: — Да он, этот курганчик, твой, что ли? Может, ты его по наследству от бабушки получил? А?

Я молчал, чтобы совсем не разозлиться. А Пашка уже попер вовсю:

— А может, тут какой-нибудь твой родственник присыпан, а? Дедушкин дедушка? Хан Брысяк? — Клюня вдруг оглушительно захохотал. — Точно! Как это я сразу не сообразил? Юный наследник Брыська хочет прикарманить с помощью верных друзей добришко дедушки хана Брысяка!

Я не выдержал и врезал Пашке по уху…

* * *

На другой день к кургану мы пришли вдвоем с Детенышем. Сначала пришел я, а потом, примерно через час, он, хмурый и вялый. Ковырнув раза три-четыре лопатой, произнес глухо: «Зря ты вчера Клюню…».

— А чего он?..

Детеныш перебил:

— Нехорошо. Не по-товарищески. Он же без зла.

— А разница какая: со злом или без зла? Все равно дело испортил, трепач несчастный.

Мы снова принялись копать. Было тоскливо и совсем не хотелось работать. Детеныш вдруг сплюнул и выдохнул решительно:

— К чертям!..

— Что?

— Слышь, Брыська, давай нашим пацанам расскажем про все: ну, про Желтый курган, про сокровища…

Я испугался.

— Зачем?

— Ну как — зачем? Легче, да и быстрее дело пойдет, если мы все разом навалимся. Давай, а?

Детеныш уставился на меня своими черными круглыми глазками, а я молчал, потому что от неожиданности не знал, что ответить.

Это как же, думал я, искать, искать случай, который, быть может, принесет мне славу и вернет Эвкину дружбу, а когда он, этот случай, наконец, подвернулся — взять и отказаться от него.

Нет уж дудки! Желтый курган — моя тайна, я и раскрою ее, чего бы мне это ни стоило. А орава разных советчиков мне не нужна. От них толку будет столько же, как от болтуна Клюни. Это уж я как-нибудь знаю.

Я так и сказал Детенышу. Он хмуро выслушал меня и отвернулся.

— Ну, как знаешь, — сказал тихо. — А я больше сюда не приду.

Вот уж этого я никак не ожидал.

— Да ты что?! — закричал я. — Сколько земли уже повыбросили, осталось, может быть, самая малость, а он: «Не приду!» Брось, Юрка, брось дурака валять. Добудем сокровища — слава на двоих.

Детеныш помотал головой.

— Нет. Я к Эвке Юхтановой в отряд… Будем металлолом вывозить. Председатель колхоза три грузовика выделил. Эвка сказала, что…

Я дико захохотал.

— Эвка сказала! Тоже мне нашел командира! И дело — собирать дырявые ведра да ржавые гвозди!

— Не говори ерунды.

— Да разве это ерунда? — снова крикнул я. — Променять раскопки на сбор мятых железяк! Юрка, не глупи. Не разменивайся на всякие пустяки.

Однако Детеныш молча закинул на плечо лопату, свой тяжеленный лом, повернулся и пошагал к селу. Я стоял и глядел ему вслед до тех пор, пока он не скрылся с глаз…

Глава седьмая Страницы истории

Про тот металлолом, о котором говорил Детеныш и который он вдруг так загорелся грузить на автомашины, я, понятно, хорошо знал. Знал и для чего он был собран: ребята решили на вырученные деньги за этот металлолом построить памятник выпускникам нашей школы, погибшим в Отечественную войну.

Теперь куча ржавого железа лежала во дворе старой ремонтной мастерской. Там же, в брошенной кладовой хранился огромный ворох макулатуры. Она тоже предназначалась для этой цели.

Строить памятник задумали еще в прошлом году на школьном собрании. Нашли и место — перед входом в школу, в центре будущего сквера, где пока растут несколько тощих топольков. Я еще тогда, на том собрании, сказал Детенышу и Клюне, что из этой затеи ничего не выйдет. Сколько нужно натаскать металлолома и макулатуры, чтобы набрать денег на добрый памятник? Гору в двухэтажный дом. А где в нашем селе столько железа и бумаги?