Сокровища ангуонов - [7]
Вдруг над самым моим ухом словно рванули кусок парусины — раздался взрыв, окна жалобно звякнули — я вздрогнул и посмотрел на отца. Он даже не поднял головы, по его губам пробежала быстрая усмешка. Потом он отложил карандаш, сказал внятно:
— Извольте бриться, господа.
— Сегодня близко, — заметил я как можно равнодушнее.
— Вполне закономерно, — согласно кивнул отец, будто сам только что подпалил бикфордов шнур и ожидал следующего взрыва, — вполне закономерно, друг мой, если звякают стекла… Так на чем же мы вчера остановились?
— На капюшонах… Знаешь, папа, это, наверно, у старых казарм! — не выдержал я, вспомнив о нашей с Коськой вылазке к старым казармам.
— По всей вероятности, — отец пытливо взглянул на меня, погрозил пальцем. — Так какого же цвета капюшоны полагалось надевать «детям бога», когда они совершали обряд…
Новый взрыв не дал ему договорить. На этот раз взрыв был таким сильным, что портрет Николая сорвался с гвоздя и шлепнулся на пол — во все стороны брызнули осколки стекла. Отец постоял над ним, потом поднял и повесил, продолжая:
— Ну вот, стало быть, верховный кармелин… Впрочем, я, пожалуй, поработаю, а ты займись чем-нибудь полезным. Кстати, ты еще не докрасил рамку его величества.
— Завтра докрашу, — пообещал я и незаметно показал царю язык. Из-за него-то мы и поссорились сегодня у сарая с Коськой. Коська обозвал меня монархистом и посоветовал захватить царский портрет с собой в Америку.
— Не хочешь? Ну что ж, тогда поупражняйся в каллиграфии… Чего ты все хмуришься, сынок?
Большой и сильный, он стоял передо мной, смотрел своими добрыми серыми глазами и виновато улыбался. С тех пор как не стало мамы, он часто смотрел на меня так, и я в такие минуты проникался к нему особенной нежностью. Как было бы хорошо нам, если бы жила мама и не было взрывов.
— Пап, когда все это кончится? — спросил я. Мне очень хотелось, чтобы он ответил на мой вопрос так же серьезно, как некогда отвечал маме, ведь он такой умный, он все понимал с полуслова.
— Скоро, Климент Андрианович, скоро, Климка! Вот сейчас разгадаю еще один пергамент, потом еще один…
— Нет, ты вправду, папа, — попросил я будто милостыню, и голос у меня стал хриплым, — вправду окажи, какой ты — белый или красный?
— По всей вероятности, в данный момент я малиновый. — Отец не хотел говорить со мной всерьез. Ему, должно быть, казалось, что я слишком молод, чтобы говорить со мной всерьез. Что ж, каждому свое. Он был хорошим археологом, ученым-археографом и совсем плохим педагогом.
Склонившись над столом, он разбирал свои закорючки и мурлыкал себе под нос какую-то чепуху:
У него была отличительная черта: когда увлекался или делал вид, что увлекся, то совершенно забывал обо всем, напевал, разговаривал сам с собой. Он и не подозревал, что я ловлю каждое его слово, запоминаю, сопоставляю их, пытаясь разобраться самостоятельно в том, в чем он не желал мне помочь. Вот и сейчас он напевал безобидную песенку, должно быть, начисто забыв о моем вопросе. Но я-то не забыл.
Какой король?
Такое не мог петь белый.
Белые за королей…
— Ну, вот и еще два знака готовы, — довольно проговорил отец, откинувшись на спинку стула, — неплохо, совсем неплохо в один день…
Он был доволен, он улыбался. Я не понимал, как можно было радоваться каким-то паршивым знакам, когда от взрывов звенели и лопались стекла, как можно было сидеть за столом и копаться в древних письменах, в то время когда на улицах города убивали людей?.. Он мог, мой старый добрый отец. Просто я многого не понимал тогда, я был ребенком.
— Чудесная наука археология, Клим! — говорил между тем отец. — Ты видишь сейчас город, а ведь когда-то здесь, быть может, простиралась долина, поросшая непроходимыми лесами, и бродили тут свирепые леопарды.
— Они и сейчас бродят, — заметил я хмуро.
— А может, здесь, где мы с тобой колдуем над загадочными письменами, протекала река, закованная в камень человеком. По берегам ее высились храмы и замки. И всюду мосты, мосты… Тебе не приходилось бывать в Венеции, юноша?
Я засмеялся и отрицательно мотнул головой. Отец оставался серьезным:
— Мне тоже, а жаль. Ты представляешь, Климка: тысячелетия изменяют до неузнаваемости рельеф и климат, и там, где протекали реки, образовывались горы, а горы, стертые временем, превращались в долины… И вот приходишь ты, начинаешь читать, страницу за страницей, чудесную повесть старушки Земли… Ничто, даже всесильное время, не способно устоять против разума человека!
Мне хорошо было в такие минуты с отцом: все горести, обиды, неразрешимые противоречия отступали на задний план. Увлекшись, отец вскакивал из-за стола и начинал быстро расхаживать по комнате, размахивая руками. Голос у него при этом дрожал, делался требовательным, будто не я сидел перед ним, а кто-то другой, скептически настроенный, ни за что не желавший признавать то, что археология — наука чрезвычайно интересная и полезная. В такие минуты я восхищенно смотрел на него и он представлялся мне могущественным чародеем, способным видеть то, что было скрыто от глаз обыкновенного смертного.
Аврора и её тётушки-феи часто вспоминают о своей жизни в лесу. Они сильно скучают по милой хижине, где когда-то вместе провели так много счастливых дней. Вдруг принцессе приходит в голову замечательная идея! Девушка решает устроить грандиозную вечеринку-сюрприз. Но как сделать так, чтобы всё прошло идеально? Для этого и нужны друзья! Добрые зверята, обитатели замка и принц Филипп с радостью помогают Авроре организовать волшебный праздник для любимых тётушек.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Большая круглая луна заглянула в окно. Нежная прозрачная, невесомая дорожка лунного света протянулась от окна через всю Светланкину комнату. Остановилась на письменном столе. Там лежала большая книга. Она мягко светилась. – Это же моя книга о самом большом, самом красивом озере на свете. О Байкале!
Хотите узнать, какая история приключилась с обладателем уникального чуба Васькой Кулаковым в результате хитроумных ухищрений стотысячным посетителем парикмахерской? Или как курица по имени Блондинка потрясла своим редким даром всю школу и едва не попала на Выставку Достижений Народного Хозяйства? Как ребята помогли лейтенанту милиции Барханову разоблачить злоумышленников? Как был обнаружен таинственный лорд Бистузье? Тога в добрый путь! Читайте и наслаждайтесь!
Павлик гостит у своего дяди, бригадира рыболовецкой бригады. Мальчугану удается попасть на путину. Он с головой окунается в жизнь рыбаков, участвует в их нелегкой труде, вместе с ними переживает необыкновенные, подчас опасные приключения. В родную далекую Ильичевку он увозит большую любовь к морю и его труженикам.
Повесть выдающегося современного шведского писателя, увлекательно, тепло и с юмором рассказывающая о детстве маленького рыбака, по имени Симон Дундертак. Жил Дундертак на одном из самых дальних островов шведских шхер и, пока не стал взрослым, даже не подозревал, что на свете есть автомобили, моторные лодки и самолеты. Но зато у него был ручной выдренок. Дундертак сам, наравне со взрослыми, выходил на рыбную ловлю, а потом отвозил рыбу на базар за сорок километров от дома. И однажды, когда он возвращался из такой поездки, с ним произошел… Но об этом вы узнаете, прочитав книгу до конца.