Сократ выходит на орбиту - [19]

Признаюсь, как на духу, только не подумайте, что я трус. С тех пор, я больше не связываюсь с этими чокнутыми птицами и стараюсь всегда обходить их стороной.

Рядом с балконом Алексея, находился точно такой же застекленный балкон. Я сделал вид, что не замечаю пернатых, выбрался наружу и, аккуратно ступая по узкому козырьку, добрался до соседнего окна. Оно оказалось открытым. Заглянув внутрь, я увидел самый настоящий сад. Весь подоконник был заставлен цветами в больших и маленьких горшках, на полу в глубоких кадках огромные деревья. Вот где можно вдоволь порыться.

Понюхав цветы на подоконнике, я не сдержался и громко чихнул. Кружевная занавеска, прикрывающая балконную дверь, покачивалась от легкого ветерка. Я нырнул под нее и оказался в комнате. За столом, лицом к окну сидела девочка лет пяти-шести. Ее светлые волосы были заплетены в косички, кончики которых были перевязаны разноцветными резинками. Она увлеченно разглядывала красочный журнал. Чтобы не напугать ее, я тихонько мяукнул. Девочка подняла голову, долго рассматривая меня, и вдруг ее лицо озарила радостная улыбка.

– Котик, ты ко мне в гости пришел? – спросила она.

– Мяу, – подтвердил я.

Девчонка вскочила со стула, подхватила меня под передние лапы и давай раскачивать из стороны в сторону. Мне всегда было интересно, для чего дети так делают? Может они думают, нам это нравится?

– Ты новый кот дяди Леши? – поинтересовалась девочка.

– Мяу, – ответил я, имея ввиду, что в гости приехал.

– Когда был жив Аспирин, он всегда заглядывал ко мне, – сообщила она, кружась вместе со мной по комнате, – теперь будем дружить с тобой.

– Меня зовут Липа, – представилась она, – между прочим, я уже взрослая, мне скоро в школу.

Какое странное имя, впервые слышу. Я всегда думал, что это трава такая. Мои родственники по вечерам пьют липовый чай.

– А тебя как зовут? – спросила она. Девчонка разговаривала со мной так, будто я мог ей отвечать, – ладно, не отвечай, я потом у дяди Леши спрошу. Липа широко улыбнулась беззубым ртом.

Девчонка посадила меня на стол и погладила по голове.

– Тебе нравятся комиксы? – поинтересовалась она, кивнув на журнал.

О, да! Я их целыми днями рассматриваю. Да что там днями, вся моя жизнь – сплошной комикс.

– Слушай, а давай играть в дочки-матери, – радостно воскликнула Липа, – чур, ты будешь моей дочкой.

Девочка, присмотрись внимательней, я кот, а не кошка. Ты с ума сошла, какая дочка????

Она подпрыгнула со стула, руки и ноги ее двигались будто на шарнирах, девчонка напоминала мне забавную куклу. Липа подбежала к шкафу и выудила оттуда сумку. Из нее извлекла расческу, разноцветнее резинки, заколки, я такие девчачьи прибамбасы у Катерины видел, разложила все добро на столе и по-деловому заявила:

– Для начала мы сделаем тебе прическу, негоже девочке ходить не красивой.

Она чесала меня с таким усердием, словно хотела живьем снять шкуру. Честное слово, думал после ее парикмахерских услуг останусь лысым. Девочка накрутила множество хвостиков по всей поверхности спины, закрепив их разноцветными резинками. Поднесла меня к зеркалу и, улыбнувшись, сказала:

– Смотри, дочка, какая ты стала красивая.

Я глянул в отражение и обомлел. На меня смотрел инопланетянин, с глазами размером с блюдце и с торчащими в разные стороны антеннами. Липа повернула меня к себе и, осмотрев со всех сторон, осталась довольна результатом.

– Пока не знаю твоего имени, я буду тебя звать Машенькой. Ты не возражаешь? – она потерялась своим носом о мой.

Ну и шутница ты, однако! Час от часу не легче. Кем, кем, а вот Машенькой я еще не был.

– А теперь, детка, тебя надо покормить, – девчонка посадила меня на стол, – сиди здесь и никуда не уходи. Я сейчас вернусь.

Она выбежала из комнаты, а я пытался лапой скинуть с себя эти чертовы резинки. Хитрая девчонка их так завязала, что я никак не мог до них дотянуться. Пока я пыжился изо всех сил, она снова вернулась.

– Машенька, иди ко мне, я буду тебя кормить, – сказала она.

Это ты хорошо придумала, только вот чем ты собираешься меня кормить? Я чуть не упал в обморок, когда увидел в тарелке овсяную кашу. Шерсть моментально встала дыбом. Бррррр.

Девчонка посадила меня к себе на колени, зачерпнула ложкой из тарелки бежевой гадости и поднесла мне ко рту. Я начал вырываться, но она крепко прижала меня к себе, передавив живот, отчего мне стало трудно дышать. Я грешным делом подумал, как бы не задохнуться с отвратительным месивом во рту.

– Дочка, кашу нужно кушать обязательно, вырастешь большая пребольшая, – убеждала Липа.

Я мотал головой из стороны в сторону, уворачиваясь от ложки. Морда, усы, брови – все было в овсянке.

– Маша, перестань капризничать, – строго сказала она, – иначе я накажу тебя.

Чувствую, надо делать лапы, пока при памяти.

– Ладно, – сдалась она, – не хочешь есть кашу, тогда будешь спать.

Девочка выкатила из-за шкафа коляску для кукол, засунула меня внутрь и укрыла сложенным в несколько слоев одеялом по самое горло. Сверху накинула клеенку и привязала ее к бокам коляски.

– Спи, – приказала она.

Липа с усердием принялась трясти коляску, отчего мои зубы выбивали чечетку:

– Я тебе расскажу страшную историю, – заявила она. – Тебе нравятся ужастики? – оказывается все люди колобкоеды. Я это недавно узнала. Не веришь? – она заглянула внутрь, – мама на днях рассказала мне сказку про колобка, представляешь, его в конце съела лиса. Мне так жалко было бедненького, я даже расплакалась и долго не могла уснуть. А мама меня начала успокаивать и говорит: «дочка, так колобок это же хлебушек, его все люди едят». А я спрашиваю у нее: «мама, значит, я тоже колобка съела?» Теперь, как вижу хлеб, мне так становится страшно. Я даже боюсь на кухню заходить.