Сократ: учитель, философ, воин - [13]

Но не стоит думать, что Аристофан просто перепутал Протагора с Сократом. Видимо, в «мыслильне», если она существовала, Сократ разбирал с учениками и способы составления и опровержения софистических доводов. Просто Аристофану смешнее казалась первая фаза обучения. А вместо второй он заставлял своих персонажей драться, браниться и сыпать непристойностями. Да и посетители афинского театра наверняка больше ценили такой юмор.

Между прочим, Протагор и Сократ (это показано в одном из сочинений Платона[5]) встречались, спорили на философские темы и разошлись, не придя к единому мнению, но проникшись уважением друг к другу.

«Мыслильня» Сократа

Школа Сократа, если верить Аристофану, находится непосредственно в его доме. Во всяком случае Сократа можно застать здесь в любое время суток. Здесь же ночуют и все его ученики, причем страдают от клопов и блох, но ни за что не сходят в баню и не постирают одежду. Более того, большинству учеников по неизвестной причине даже на свежий воздух лишний раз выходить запрещено. Питаются они скудно, а если и убегают из «мыслильни», то голыми. Очевидно, подразумевается, что корыстный учитель обирает их до нитки. Двор уставлен различными приборами для наблюдений за небесными светилами – вероятно, приспособлениями для определения угловых расстояний. Здесь же можно видеть результаты вычислений длины блошиного шага (Сократ и его ближайший помощник просто измерили отпечатки, оставленные блохой на мягком воске: не так-то и глупо, если разобраться). Кроме того, мы узнаём со слов одного из учеников, что Сократ долгое время изучал, какой частью тела комары издают писк. (Нетрудно догадаться, какой вывод приписывает Сократу Аристофан.) Сообщается также, что драматург Еврипид приносит в «мыслильню» свои трагедии, чтобы с помощью Учителя поправить их слог.

Все это, конечно, юмор, к тому же слишком щедро, как водится в комедиях Аристофана, приправленный непристойностями. Но если приглядеться к пьесе повнимательнее, то помимо очевидных глупостей, вставленных для того, чтобы повеселить простых зрителей, мы увидим, что в «мыслильне» изучают астрономию, зоологию (точнее, энтомологию), филологию (стихосложение), а также юриспруденцию и судебную риторику.

Между прочим, спустя двадцать лет Сократ решительно отрицал, что когда-либо занимался подобными исследованиями.

Досократики

Сократ далеко не первый древнегреческий мыслитель. До него было немало мудрецов (подлинных и мнимых). Имена Пифагора (570–490 гг. до н. э.), Гераклита (544–483 гг. до н. э.), Демокрита (460–370 гг. до н. э.) до сих пор на устах даже у тех, кто туманно представляет себе, чем эти люди занимались. Но их всех принято называть одним термином: досократики[6]. Тем самым подчеркивается роль, которую Сократ сыграл в истории не только философии, но и мировой науки в целом. До него философами считались все, кто размышлял о природе нашего мира и пытался сформулировать законы, которые им управляют. Но сегодня мы понимаем, что Пифагор был скорее математиком, заложившим основы этой науки, и одновременно теоретиком только-только складывавшегося музыкального искусства, а Демокрит, впервые высказавший идею об атомарном строении мира, стал «отцом физики». До Сократа строгой границы между философией и другими науками не существовало. Считалось, что мир можно объяснить с помощью цифр, музыкальной гармонии и исследования движения атомов, а пути человеческого мышления и Божье творение одинаково постигаемы в рамках математических теорем или законов физики. В те времена этот подход считался вполне оправданным, поскольку большинство наук, особенно теоретических и умозрительных, находились в зачатке, глубоких специальных знаний не требовали и мудрец мог одновременно заниматься ими всеми, а заодно и практическими опытами, построенными на эмпирических наблюдениях и экспериментах.

Даже Аристотель (384–322 гг. до н. э.), который жил на два поколения позже Сократа и был учеником Платона, то есть в плане преемственности мог считаться внуком Сократа, занимался практически всеми науками: и политологией, и эстетикой, и биологией, и математикой, и медициной. Недаром его называли «отцом всех наук». Но хотя он внес немалый вклад в каждую из них, помнят его в первую очередь как философа, который развивал методы и идеи не Пифагора или Гераклита, а Сократа и Платона.

Сам Сократ откровенно признавался, что легко может ошибиться в счете, ничего не понимает в атомах, а многие передовые для его времени астрономические идеи (например, о том, что Земля обращается вокруг Солнца) кажутся ему полнейшей ерундой. Но со свойственным ему ироничным самоуничижением он тут же охотно соглашался, что такое отношение к «чужим» сферам деятельности, скорее всего, объясняется его же невежеством. Однако в том, в чем он считал себя по-настоящему сильным, он никогда ни перед кем не отступал, насколько бы прославленным мудрецом ни был его собеседник (например, Протагор). Так что даже если «мыслильня» в какой-то период жизни Сократа и существовала, суть его деятельности была, конечно, не в вычислении длины блошиного прыжка и не в наблюдении за облаками и звездами.