Сократ - [32]
Клянусь Гераклом и его дубинкой! Три плясуньи, одна другой прелестней, это же мои три Хариты! Три Хариты, заклятые в теле одной Коринны! Да ведь так еще лучше, чем я думал!
Сократ был несказанно взволнован. Он не сводил глаз с того, что прямо-таки священно для скульптора: форма, форма, форма – и каждая непохожа на другие, нет, все схожи между собой и все же далеки друг от друга, все гармонируют друг с другом в одном: движением воспевают радость жизни – ладным, чарующим, стройным движением!
– Эврика! – вскричал Сократ и пал на колени перед Дионисом. – Благодарю тебя, милый бог, за этот день! – радостно вознес он хвалу Дионису и начал распевать в его честь дифирамб:
И все подхватили ликующе:
– Эвое! Эвое!
На исходе дня афиняне простились с жителями Гуди, и двуколка, нагруженная полными корзинами, покатила, влекомая Перконом. Дорога шла под гору, выпитое вино подгоняло сборщиков, и путь совершался быстро и весело.
Коринна с Сократом шли позади. Они держались за руки, и лица обоих сияли: его – восторгом, ее – счастьем. И оба – любовью.
На плоской крыше Софронискова дома лежал навзничь Сократ, подняв к заходящему солнцу свиток папируса, с которого читал нараспев стихи Ивика:
Рядом сидел Симон, держа на колене покрытую воском табличку, на которой записывал особенно ему понравившиеся метафоры и мысли стихотворения. Приятный голос Сократа, горячее чувство, с каким он выделял некоторые слова, придавали строкам поэта особо искреннее звучание.
С улицы послышалось:
– Хайре, Сократ!
Сократ и Симон вскочили, приветствовали с крыши друзей.
– Что вы там делаете? – спросил Киреб. – Крышу починяете?
– Ловим последние лучи солнышка! – ответил Сократ. – Сейчас спустимся.
Юноши являлись к Сократу не с пустыми руками: они всегда приносили с собой что-нибудь к ужину. Все это складывалось на одно большое глиняное блюдо и делилось поровну.
Последним показался тот, кого с нетерпением ждал Сократ.
– Привет тебе, милый Критон! – встретил он друга, и тут же с языка его сорвалось: – Принес мне еще что-нибудь?
– Принес, – усмехнулся Критон, поднимая над головой футляр со свитком папируса. – Не мог же ты успеть прочитать то, что я дал тебе в прошлый раз?
– А для чего у меня глаза и масляная лампа?
– Ты проглотишь все свитки нашей библиотеки прежде меня! Акула ты!
Библиотека Критона-старшего! Когда-то я еще проглочу ее или хотя бы догоню Критона-младшего! Сократ мысленно перенесся в библиотеку на вилле Критона: вдоль стен на полках сандалового дерева хранились сотни свитков, густо исписанных, нередко с рисунками и цветными картинками. Каждый свиток был вложен в цилиндрический футляр из выделанной козлиной кожи и закрыт круглой золотой крышечкой, на которой было выгравировано имя автора и название книги. Крышечки сверкали, слепя глаза. Не статуи, не настенная роспись, не занавеси, не сундуки с дорогими одеждами, не шкатулки, полные драгоценностей, – библиотека – вот что было величайшим сокровищем дома. Здесь хранились переводы вавилонских, древнееврейских, египетских, персидских рукописей. Затем шли эллины: Гомер, Гесиод, Сапфо, Алкей, Анакреонт, Пиндар, Архилох…
– Да, я акула, – согласился Сократ. – Я тоже, перевернувшись на спину и разинув пасть, бросаюсь на добычу. Все проглочу!
– И это? – Критон протянул ему футляр, в котором был уложен свиток с вавилонским эпосом о Гильгамеше, искавшем бессмертие.
Сократ жадно схватил свиток.
– Это на твоей совести, дорогой Критон: я теперь с большей охотой беру, чем даю! Этим я хочу сказать, что почти без всякого удовольствия тружусь теперь с отцом над ионическими капителями.
И, обращаясь уже ко всем, Сократ со смехом сказал, что все узнанное им из свитков Критона не выходит у него из головы, даже когда он бьется над главами колонн, причем этих-то глав и нет у него в голове!
Друзья нисколько тому не удивились. Им известна разница между ремеслом и творчеством. Капители колонн все должны быть одинаковые, и, хотя труд этот нелегок, он все же не искусство.
– Страшно то, – заговорил Критон, – что, чем больше я читаю, тем пуще неразбериха у меня в голове.
– Хорошенькое дело! – засмеялся Киреб. – Этак, пожалуй, книги и вовсе тебя отпугнут!
– Ты полагаешь – лучше оставаться невеждой? – глянул на Киреба Сократ.
Перед вами интереснейший художественный роман классика чешской литературы Йозефа Томана "Калигула, или После нас хоть потоп". Этот роман посвящен жизни и политическим деяниям римского императора Калигулы, фигуры далеко неоднозначной, как показала история. Остросюжетный, динамичный роман изобилует хитроумными дворцовыми интригами и откровенными любовными сценами.
Книга, которую вы открываете, — прежде всего о людях, о все еще не изведанных до конца глубинах человеческого существа, диапазон чувств которого воистину безграничен: от нежной любви до всепоглощающей ненависти, от мучительного страха до поражающего воображение героизма и самоотверженности. Вы встретитесь на страницах этой книги с мужчинами и женщинами в солдатских шинелях, которые, повинуясь законам войны, идут вместе, плечо к плечу, долгие месяцы и даже годы. Вы будете следить, как с каждым днем становятся все более сложными их взаимоотношения, отражающие бесконечные оттенки их характеров и душ.
Роман «Дон Жуан» (1944) написан чешским писателем Иозефом Томаном (р. 1899 г.). Повествование о жизни графа Мигеля де Маньяра, прозванного севильским людом «доном Жуаном», позволяет автору рассказать не только об Испании XVII века, но и высказать свое отношение к современности. В момент появления роман прозвучал протестом против фашистского «нового порядка» захватнических войн и фанатического мракобесия.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.