Сокол Спарты - [86]
Лицо Клеарха не выдало всей глубины горя и стыда, нахлынувшего на него от этих слов. Все воинство эллинов сейчас нуждалось в его твердости. Весть уже расходилась по рядам, поэтому свои истинные чувства архонт скрыл и даже улыбнулся, хотя на вид при этом постарел на лет на десять.
– Да, сын мой, догадываюсь. А ты молодец, славно сегодня потрудился. Это важно.
– В самом деле? – переспросил Ксенофонт. В его голосе чувствовалась горечь, и архонт подбодрил его усталой улыбкой.
– А как же. Ты остался жив и завтра сможешь снова сражаться. А для меня это важно, так как лошадей у меня всего ничего.
Архонт огляделся, вновь различая на расстоянии темные квадраты движущихся полков – фигуры на доске игры, правил которой он более не понимал. От этой мысли судорогой дернуло желудок. Его соплеменники-эллины сейчас вдали от дома, окружены самым грозным войском мира во главе с богоподобным царем, имеющим все основания порезать их здесь на мелкие кусочки.
Клеарх издал язвительный смешок:
– Богам, как видно, в самом деле нравится нас испытывать?
Ксенофонт посмотрел на него с опасливой осторожностью, явно задаваясь вопросом, не сошел ли этот спартанец с ума.
– В дорогу, молодцы, – обратился к воинам Клеарх. – Мы на вражьей земле, окруженные со всех сторон неприятелем. В эту минуту нам остается единственно возвратиться к себе в лагерь. У меня там складной столик: не могу же я допустить, чтобы завтра он украсил какой-нибудь персидский шатер. Сейчас солнце садится прямо позади нас, значит, нас снова развернуло к востоку. Поэтому приказываю развернуться и ходко идти в лагерь. Если кто-нибудь будет вставать на пути, бросаться и уничтожать.
По всем рядам командиры эхом передали приказ, и построение развернулось на месте.
– Спартанцы, вперед! – рявкнул командно Клеарх.
Менон не преминул буркнуть что-то язвительное, что уже успело стать между ними чуть ли не ритуалом. Клеарх взял себе на заметку, если они оба выживут, дать ему по скуле или поставить кувшинчик вина – одно из двух. Кое-кто из людей Менона проводил выходящих вперед спартанцев скабрезными возгласами. Нет, наверное, все же по скуле.
Эллины к концу дня измотались. Это было видно по сбивчивому шагу; по тому, как копья волоклись по земле или на них опирались, как на пастушеские посохи. Лишь спартанцы держали свои копья острием вперед, готовые к броску. Потому Клеарх и выставил их вперед, несмотря на то что почти весь день они несли на себе основную тяжесть боя. По его оценке, уровень их подготовки был на порядок выше, чем у других. Это более всего ценится по окончании сражения, когда конечности людей тяжелеют, а ноги замедляются до ковыляния у тех, кто еще поутру ходил упругой поступью леопарда.
Плотным строем они шагали по неоглядному полю битвы, направляясь на запад. Тучи пыли по-прежнему клубились и росли вширь, скрывая врага из виду. Временами эллинам казалось, что они одни идут через огромную пустынную окрестность. Клеарх и Проксен высматривали персидские полки, что пришли на эту равнину вместе с Киром. Пересекая расположение, где нынче стоял Арией, они рассчитывали в любой момент его встретить. Но вокруг расстилался все тот же пустой однообразный простор.
По пути назад Клеарх мысленно вел счет шагам, хотя знал, что такие подсчеты при подвижном бое заведомо ненадежны. Он все еще не мог высчитать, где он в конце концов остановился, прежде чем повернуть обратно к лагерю. Там все еще оставалось свыше десяти тысяч беззащитных людей, ждущих их с надеждой. У многих из его людей среди них были друзья и возлюбленные, но ответственность лежала на архонте. Он не мог бросить их там на пагубу, поругание или рабство, хотя мысль об этом временами и проскальзывала.
Такова уж участь проигравших в битве. А Кир безусловно ее проиграл, если та весть правдива. Стиснув зубы, Клеарх отказывался даже представить тот вывих из победы в поражение, пока тот еще настолько свеж. Его эллины прошли толщу врага насквозь. Он сам не получил ни царапины (мечта любого командира, когда-либо обучавшего воинов: достичь такого превосходства во владении оружием, что на поле боя тебя невозможно остановить). Упустить победу при таком радостном стечении – нет судьбы более жестокой и горькой.
Думать об этом, несмотря на тихие увещевания внутреннего голоса, он был сейчас просто не в силах. Пока этим лучше поступиться и сосредоточиться на задачах, которые больше с руки младшему командиру. Он, так или иначе, возвратится в лагерь. Спасет тех, кто пришел вместе с войском, и только тогда задумается над ужасным положением своих воинов: многие сотни переходов от дома, окружение силами неприятеля.
На протяжении часа путь им никто не преграждал. Пыль вокруг начинала оседать, но и солнце уже садилось, грозя повергнуть мир во мрак. Те двое конников из Афин снарядили с десяток конных разведчиков. Все всадники из личной стражи царевича поисчезали, и, за исключением этой горстки, все греческое войско двигалось пешком.
Клеарх едва не скомандовал атаку, когда углядел впереди черные щиты и доспехи. Но это оказался лишь передовой рубеж нынешнего утра – точнее, его останки. Воины, пришедшие на равнину Кунаксы и еще встречавшие сегодняшний рассвет с гордостью и отвагой, теперь безглазо лежали в пыли, а кожа их успела подернуться желтизной и остыть. Осмотрительно, морщась и покачивая головами, грекам приходилось перебираться через ряды мертвых. Здесь, на этом рубеже, персидские полки царевича Кира впервые сошлись с несметным войском царя Артаксеркса. Мертвые были неразличимы; они лишь несли разные знамена и пришли на это поле, служа разным братьям. Теперь они лежали вместе, спутанные смертью так, что никто не мог бы отличить и сказать, кто здесь за кого бился и с чьим именем погибал.
Древний Рим. I век до Рождества Христова. Молодой человек из аристократической семьи неудачно участвует в гражданской войне, поддерживая проигравшую сторону, и чудом избегает гибели. Он начинает свою карьеру в жестокое время, но добивается, чтобы перед ним распахнулись врата Рима. Позже его имя станет нарицательным для всех правителей будущего. Ведь слова «царь», «кесарь», «кайзер» напоминают, что юношу звали Цезарь.
Гай Юлий Цезарь мертв. Осиротевший Рим беснуется, требуя крови убийц. И кровь прольется – на улицах Вечного города, в тиши поместий и на полях сражений, где сойдутся в безжалостной битве римские легионы, еще недавно сообща служившие Сенату и Народу. Кто возьмет власть, выпавшую из рук убитого божества? Кого история назовет триумфатором, а кому в награду достанутся лишь смерть и забвение? В череде могущественных консулов, сенаторов, военачальников трудно заметить самого юного из претендентов на власть – молодого человека по имени Октавиан.
Он родился в год Огня и Тигра. Его появление на свет при необычных обстоятельствах говорило о том, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. И он исполнил пророчество. Воодушевил свой народ на битвы и повел его к славе через великую пустыню и могучие горы. Побежденные народы склонились перед ним. Полмира лежало у его ног. Его звали Чингисхан. И этот роман о самом трудном решении в его жизни. Он должен выбрать наследника, человека, способного сохранить его державу и осуществить его мечту: совершить поход к последнему морю.Конн Иггульден – признанный мастер исторического романа.
Он родился при необычных обстоятельствах: одни посчитали это дурным знаком, а другие предрекли, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. Предательство тех, кому он доверял, едва не стоило ему жизни и заразило душу жаждой мести, а страдания закалили тело. Он ни перед кем не склонялся, не поддавался ни страху, ни слабости. Его не заботили ни богатство, ни добыча — одна только власть. Он создал империю, простиравшуюся от берегов Дуная до Тихого океана. Его звали Чингисхан. И это роман о его молодости.
Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного.
Англия, 1461 год, разгар войны Алой и Белой роз. После сокрушительного поражения в битве при замке Сандал войско Йорков было практически рассеяно. Армия Ланкастеров, победоносно наступая, отбила из плена короля Генриха и подошла к стенам Лондона. Но неприступный город-крепость не открыл свои ворота перед стягами с алой розой. И тогда граф Ричард Уорик, один из предводителей сил Йорков, решил пойти на не виданный доселе в Англии шаг: при живом короле провозгласить другого монарха – герцога Эдуарда Йорка. Вот это настоящий правитель – молодой, могучий, искусный и неистовый воин; за ним пойдут люди, ненавидящие и презирающие слабоумного короля Генриха.
В своем исследовании английский историк-публицист Джон Кимхи разоблачает общепринятый тезис о том, что осенью 1939 года Британия и Франция не были в состоянии дать вооруженный отпор фашистской агрессии. Кимхи скрупулезно анализирует документальные материалы и убедительно доказывает нежелание британских и французских правящих кругов выполнить свои обязательства в отношении стран, которым угрожала фашистская Германия. Изучив соответствующие документы об англо-французских «гарантиях» Польше, автор наглядно продемонстрировал, как повели себя правительства этих стран, когда дело дошло до выполнения данных ими обещаний.
Деньги были изобретены ещё до начала письменной истории, и мы можем только догадываться о том, когда и как это произошло. Деньги — универсальное средство обмена, на них можно приобрести всё, что угодно. Количеством денег измеряют ценность того или иного товара и услуги, а также в деньгах измеряется заработная плата, или, по-другому, ценность различных специалистов. Деньги могут быть бумажными, металлическими, виртуальными… Они установили новый способ мышления и поступков, что изменило мир. Сегодня власть денег становится неоспоримой в человеческих делах.
Цель настоящей книги британского востоковеда, специалиста по истории ислама и древних языков Де Лейси О’Лири – показать читателю, что доисламская Аравия, являясь центром арабского сообщества, не была страной, изолированной от культурного влияния Западной Азии и от политической и социальной жизни своих соседей на Ближнем Востоке. В книге подробно рассматриваются древние царства, существовавшие на территории Аравии, их общение между собой и с внешним миром, большое внимание уделяется описанию торговых путей и борьбе за них.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Народы Запада уже шесть столетий пытаются подчинить другие страны, опираясь на свои технологии, но те не всегда гарантируют победу. Книга «Власть над народами» посвящена сложным отношениям западного империализма и новых технологий. Почему каравеллы и галеоны, давшие португальцам власть над Индийским океаном на целый век, не смогли одолеть галеры мусульман в Красном море? Почему оружие испанцев, сокрушившее империи ацтеков и майя, не помогло им в Чили и Африке? Почему полное господство США в воздухе не позволило американцам добиться своих целей в Ираке и Афганистане? Дэниел Хедрик прослеживает эволюцию западных технологий и объясняет, почему экологические и социальные факторы иногда гарантировали победу, а иногда приводили к неожиданным поражениям.
“Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991)” – одна из главных работ известного британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума. Вместе с трилогией о “длинном девятнадцатом веке” она по праву считается вершиной мировой историографии. Хобсбаум делит короткий двадцатый век на три основных этапа. “Эпоха катастроф” начинается Первой мировой войной и заканчивается вместе со Второй; за ней следует “золотой век” прогресса, деколонизации и роста благополучия во всем мире; третий этап, кризисный для обоих полюсов послевоенного мира, завершается его полным распадом.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.