Сокол Спарты - [56]
Ксенофонт припустил трусцой, ведя за собой в поводу боевого коня. Кир прищурился на солнце. Чтобы снова хоть раз так напиться? Нет и еще раз нет. Слишком дорого это обходится.
– Вот ты где, повелитель! – послышался голос Парвиза.
Человек, когда-то стерегший пустынную крепостишку, вошел в свой новый образ с гордостью и живостью.
С собой Парвиз нес складной ременчатый стул, на который Кир благодарно водрузился. Его обступили слуги с чашами, лоскутом ткани и ароматным маслом. Парвиз деловито вострил лезвие о кусок кожи, затем о шершавую ткань и, наконец, о сам воздух, крутя блесткий металл на ветерке. Брить царевича он не дозволял никому, и между ними двоими это стало чем-то вроде ритуала. Кир прикрыл глаза.
– А ну тень сюда, живо! – зычно командовал над ухом Парвиз. – Балдахин сыну царя! И свежую одежду. Да потише – здесь вам не базар! Ширмы поставьте сюда, вот так.
Облегчением было чувствовать, что Парвиз рядом и у него все спорится. Кир открыл глаза, ощутив, как ему в руку что-то вдавливается. Оказалось, что чашка с молоком. Кир блаженно улыбнулся:
– Благодарю, Парвиз. Хотелось бы этого побольше. Давай уж сюда всю корову целиком.
Когда солнце начало свой неторопливый путь по послеполуденному небу, полки уже были построены квадратами, а ряды в них безукоризненно выверены. Каждый воин стоял, слегка расставив ноги, в ожидании появления царицы. Со стороны общего становища прибыли люди с носилками. Среди стоящих под безжалостным солнцем, как правило, случались внезапные обмороки. Без этого редко когда обходилось, а поскольку люди валились, как деревья, не выставляя рук, ранения подчас получались весьма серьезные. Остальной лагерь был смещен назад на парасанг, чтобы вид царским очам не портили блудницы и мелкие попрошайки.
Кир не находил себе места. В ожидании появления Эпиаксы он водил коня возле передних рядов. Этой женщины он не видел уже шесть лет. За это время он стал мужчиной, а тогда был, по сути, еще мальчишкой, уверенным, что она выберет его, и чересчур большого мнения о себе. Желудок у него успел успокоиться, а головная боль, хвала богам, почти уже прошла.
– Вон она! – послышался рядом взволнованный голос Парвиза. – Едет, едет!
На склоне холма показалась колесница, запряженная парой гнедых и окруженная бегущими солдатами в черных панцирях и кожаных юбках. Рядом со своей госпожой их поспешало около сотни – очередное напоминание, что это чужая жена и к тому же царица. Уместив перед собой на барсовой шкуре скрещенные кулаки, Кир следил за приближением колесницы, размышляя, выглядит ли Эпиакса так же, как прежде, и что увидит она, остановив свой взгляд на нем.
Вдоль воинских рядов загудели рога, хотя сейчас это было скорее приветствие, чем боевой клич. Колесница направлялась к царевичу, сидящему перед своим воинством на боевом коне, а потом заложила большой круг, часть пути пройдя буквально в обратную сторону.
Киликийская царица Эпиакса протянула руку подскочившему колесничему и сошла на землю. Боль, сдавившая Киру грудь, не имела никакого отношения к выпитому накануне. Тугие смоляные косы Эпиаксы колыхались за плечами. Она была той же – прежняя, совершенно не тронутая временем. Царевич спешился и молча смотрел, как она преклоняет перед ним колено. Глядя на основание ее стройной шеи, он невольно задался вопросом, понимают ли эллины значение этого жеста. Персидскую державу населяли двадцать восемь народов – все подданные сатрапий, властители и властительницы которых преклоняли колено перед членами высочайшего семейства. И когда то же самое, в противовес падению ниц, проделывали эллины, они через это как бы получали благоволение царствующего дома.
До Кира вдруг дошло, что он все еще не дал ей разрешения подняться: ее смугло-янтарная шея чуть потемнела от румянца. Вероятно, Эпиакса думала, что он все еще на нее сердит.
– Эпиакса, прошу тебя, поднимись. Я был зачарован тем, как мало ты изменилась. Словно возле тебя сейчас стоял я прежний, совсем еще молодой.
Говоря это, Кир взял ее за руку и смутился, заметив, как неуютно заерзали колесничий и ближняя свита. Телохранители царицы были явно непривычны к тому, что к их госпоже кто-то прикасается.
– Царевич Кир наш давний друг, – с улыбкой пояснила она. – Здесь я вне опасности. Любезный Рауш, ты доставил меня благополучно и можешь уезжать. Когда понадобится, я пошлю к тебе гонца.
Приближенный немедленно распростерся в пыли, причем так, что поклон хотя и предназначался обоим, но все-таки ставил его госпожу несколько выше Кира. Колесничий влез на свою скамейку и взял вожжи. Кир с завистью поглядел на ходкую колесницу и заговорил прежде, чем тот успел взмахнуть своим длинным хлыстом.
– Драгоценная Эпиакса, я приготовил для тебя смотр моего скромного войска. Если ты отошлешь своего возницу со свитой, я сочту за честь занять его место.
Царица склонила голову, и колесничий безропотно положил свой кнут и вожжи, хотя и удостоил Кира косого взгляда, когда тот их подхватил. Открыв дверцу, Эпиакса заняла место на обитом сафьяном заднем сиденье, но не села, а лишь прислонилась к спинке. Тепло и ветерок вполне располагали к поездке. Кир с лихой ухмылкой тряхнул вожжами, и колесница дернулась вперед, рассеяв телохранителей, которые иначе попали бы под колеса.
Древний Рим. I век до Рождества Христова. Молодой человек из аристократической семьи неудачно участвует в гражданской войне, поддерживая проигравшую сторону, и чудом избегает гибели. Он начинает свою карьеру в жестокое время, но добивается, чтобы перед ним распахнулись врата Рима. Позже его имя станет нарицательным для всех правителей будущего. Ведь слова «царь», «кесарь», «кайзер» напоминают, что юношу звали Цезарь.
Гай Юлий Цезарь мертв. Осиротевший Рим беснуется, требуя крови убийц. И кровь прольется – на улицах Вечного города, в тиши поместий и на полях сражений, где сойдутся в безжалостной битве римские легионы, еще недавно сообща служившие Сенату и Народу. Кто возьмет власть, выпавшую из рук убитого божества? Кого история назовет триумфатором, а кому в награду достанутся лишь смерть и забвение? В череде могущественных консулов, сенаторов, военачальников трудно заметить самого юного из претендентов на власть – молодого человека по имени Октавиан.
Он родился в год Огня и Тигра. Его появление на свет при необычных обстоятельствах говорило о том, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. И он исполнил пророчество. Воодушевил свой народ на битвы и повел его к славе через великую пустыню и могучие горы. Побежденные народы склонились перед ним. Полмира лежало у его ног. Его звали Чингисхан. И этот роман о самом трудном решении в его жизни. Он должен выбрать наследника, человека, способного сохранить его державу и осуществить его мечту: совершить поход к последнему морю.Конн Иггульден – признанный мастер исторического романа.
Он родился при необычных обстоятельствах: одни посчитали это дурным знаком, а другие предрекли, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. Предательство тех, кому он доверял, едва не стоило ему жизни и заразило душу жаждой мести, а страдания закалили тело. Он ни перед кем не склонялся, не поддавался ни страху, ни слабости. Его не заботили ни богатство, ни добыча — одна только власть. Он создал империю, простиравшуюся от берегов Дуная до Тихого океана. Его звали Чингисхан. И это роман о его молодости.
Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного.
Англия, 1461 год, разгар войны Алой и Белой роз. После сокрушительного поражения в битве при замке Сандал войско Йорков было практически рассеяно. Армия Ланкастеров, победоносно наступая, отбила из плена короля Генриха и подошла к стенам Лондона. Но неприступный город-крепость не открыл свои ворота перед стягами с алой розой. И тогда граф Ричард Уорик, один из предводителей сил Йорков, решил пойти на не виданный доселе в Англии шаг: при живом короле провозгласить другого монарха – герцога Эдуарда Йорка. Вот это настоящий правитель – молодой, могучий, искусный и неистовый воин; за ним пойдут люди, ненавидящие и презирающие слабоумного короля Генриха.
В своем исследовании английский историк-публицист Джон Кимхи разоблачает общепринятый тезис о том, что осенью 1939 года Британия и Франция не были в состоянии дать вооруженный отпор фашистской агрессии. Кимхи скрупулезно анализирует документальные материалы и убедительно доказывает нежелание британских и французских правящих кругов выполнить свои обязательства в отношении стран, которым угрожала фашистская Германия. Изучив соответствующие документы об англо-французских «гарантиях» Польше, автор наглядно продемонстрировал, как повели себя правительства этих стран, когда дело дошло до выполнения данных ими обещаний.
Деньги были изобретены ещё до начала письменной истории, и мы можем только догадываться о том, когда и как это произошло. Деньги — универсальное средство обмена, на них можно приобрести всё, что угодно. Количеством денег измеряют ценность того или иного товара и услуги, а также в деньгах измеряется заработная плата, или, по-другому, ценность различных специалистов. Деньги могут быть бумажными, металлическими, виртуальными… Они установили новый способ мышления и поступков, что изменило мир. Сегодня власть денег становится неоспоримой в человеческих делах.
Цель настоящей книги британского востоковеда, специалиста по истории ислама и древних языков Де Лейси О’Лири – показать читателю, что доисламская Аравия, являясь центром арабского сообщества, не была страной, изолированной от культурного влияния Западной Азии и от политической и социальной жизни своих соседей на Ближнем Востоке. В книге подробно рассматриваются древние царства, существовавшие на территории Аравии, их общение между собой и с внешним миром, большое внимание уделяется описанию торговых путей и борьбе за них.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Народы Запада уже шесть столетий пытаются подчинить другие страны, опираясь на свои технологии, но те не всегда гарантируют победу. Книга «Власть над народами» посвящена сложным отношениям западного империализма и новых технологий. Почему каравеллы и галеоны, давшие португальцам власть над Индийским океаном на целый век, не смогли одолеть галеры мусульман в Красном море? Почему оружие испанцев, сокрушившее империи ацтеков и майя, не помогло им в Чили и Африке? Почему полное господство США в воздухе не позволило американцам добиться своих целей в Ираке и Афганистане? Дэниел Хедрик прослеживает эволюцию западных технологий и объясняет, почему экологические и социальные факторы иногда гарантировали победу, а иногда приводили к неожиданным поражениям.
“Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991)” – одна из главных работ известного британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума. Вместе с трилогией о “длинном девятнадцатом веке” она по праву считается вершиной мировой историографии. Хобсбаум делит короткий двадцатый век на три основных этапа. “Эпоха катастроф” начинается Первой мировой войной и заканчивается вместе со Второй; за ней следует “золотой век” прогресса, деколонизации и роста благополучия во всем мире; третий этап, кризисный для обоих полюсов послевоенного мира, завершается его полным распадом.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.