Сокол Спарты - [25]

По рынкам Сард разгуливали богатые греки со своими охранниками, отбирая товары и специи для своих рынков или же для собственного удовольствия. В городе по непомерным ценам шли белокурые рабы из Галлии и шелка из Китая, хотя истинное богатство было не для пошлого взгляда торгашей. Высокие стены скрывали владения вельмож и сатрапов, чтобы никто из проходящих не знал, что их сады по ту сторону столь же огромны, как и на западе державы.

В центре города в полной готовности содержался царский дворец с прилегающими угодьями, хотя никто из высочайшего семейства не показывался здесь уже с десяток лет. Но армия слуг и рабов все так же исправно подметала, красила и обихаживала его покои и живые изгороди. При этом прислуга держалась на почтительном расстоянии от царевича и его троих спутников, которые вроде бы прогуливались по безлюдным садам. Как и многое другое, уединение здесь было не более чем видимостью.

На Кире в жару были легкие одежды, а у бедра висел изогнутый клинок с рукояткой, уснащенной рубинами. Левую руку царевича украшал золотой перстень – единственный знак богатства и власти. Рядом с Киром шагал Клеарх в красном плаще, морщинящемся под ветерком; спартанец шел босиком и слушал.

– Мне казалось, я знаю ту часть Анатолии, – сказал один из идущих.

Военачальник Проксен не уличил особу царской крови во лжи, но на его тяжелом лице проглянуло сомнение. Все эллины были подтянуты и загорелы под стать своему воинскому поприщу. Лицо беотийца[22] Проксена было словно выточено из кости: лоб нависал над глазами, а клювообразный нос рассекал воздух, как корабль волны. Спартанцу Проксен нравился, хотя он понимал, что присутствует при лукавой игре стратегов, где открытость может погубить тебя раньше, чем ты начнешь представлять собой угрозу.

– Ты же не можешь знать каждое горное племя? – спросил Кир, хлопнув Проксена по спине. – Вся Анатолия является частью державы моего брата, даже мятежный юг. А я командую его воинством. Может, мне двинуть на те горы несколько тысяч восточных персов? Тех, кто никогда не ходил по этим землям раньше? Впрочем, нет. Думаю, мне для этой работы понадобятся греческие солдаты. Клеарх порекомендовал мне тебя, да я и сам слышал о тебе как о прекрасном военачальнике.

– Ты мне льстишь, великий, – скромно откликнулся беотиец.

– Не более, чем ты того заслуживаешь. Ну так что, Проксен, – найдешь мне две тысячи хороших гоплитов? Обученных, опытных людей, которые не дадут деру от диких племен?

– Отчего бы нет. Я знаю с десяток лохагов, у которых есть списки обученных ими людей. Некоторые, разумеется, сейчас в походе, иные в отставке. Но две тысячи – это не бесчисленное множество.

Греческий военачальник поглядел на царевича, затем на Клеарха. Что-то здесь было не так, хотя и не понять, что именно. Мастерство солдат-эллинов ценилось во всей ойкумене. Их брали в наем по самым высоким ценам. И тем не менее Проксен ощущал: что-то здесь не то. Какое-то внутренне чутье тянуло отказаться. Хотя, с другой стороны, царевич предложил целое состояние.

– Мои люди нужны тебе всего на год? Отправиться в горы и очистить их от племен?

– Как будто их никогда и не бывало, – с жаром кивнул Кир.

Клеарх обратил внимание, как царевич преувеличенно расширил глаза. Видимо, для убедительности, чтобы грек принял его сторону. Проксен, между тем, задумчиво поскреб щетину на своем квадратном подбородке.

– Мне, само собой, нужно будет часть заплатить вперед, для их вящей бодрости.

– Как пожелаешь, – пожал плечами Кир. – Я тебя сведу с моим помощником Парвизом. Он устроит первый платеж и все, что будет нужно. А уж ты, предводитель, подготовь своих людей. Отточи их навыки как бритву, чтобы сбривали волосы на лету. А я тебя за это отблагодарю.

– После этого мы двинемся на юг, против писидийцев[23]? – спросил Проксен.

– После этого ты доложишь мне, что вы готовы. Я захочу посмотреть на твоих молодцов, устроить им смотр, прежде чем они походом отправятся за три сотни парасангов.

– Понятно, великий. Твоим доверием ко мне я польщен. Как и добрыми словами Клеарха, хотя мы с ним не виделись десяток лет. Я не подведу ни его, ни тебя. С этой самой минуты я служу трону Персии.

– Ты служишь царевичу Киру, – поправил Клеарх.

Греческий военачальник приостановился, медля опускаться на одно колено.

– Разве это не одно и то же? – удивился он.

Кир рассмеялся, хотя в этот момент готов был спартанца задушить.

– На троне сидит мой брат! – сказал он. – А я на протяжении восьми лет добивался верной службы от каждого человека в его войске от Сард до Индии. Так что, конечно, это все одно и то же.

Грек перед ним приопустился на колено и снова встал, не дожидаясь, когда сын царя даст ему на это соизволение. Кир помрачнел. Эти чужеземцы никогда не выражают почтения должным образом, повергаясь ниц. Понятно, это не их обычай, но во дворцах Персии принято совсем другое. Кира кольнула досада.

Когда Проксен ушел, он повернулся к еще одному своему спутнику, который за все время прогулки не произнес ни слова, а только наблюдал.

– Что-то я утомился! – возгласил Кир.

Не успел он это произнести, как из-за кустов повысыпали слуги со столом, стульями и изящными лазоревыми кубками. Для утоления голода появились тарелки с кушаньями, и Кир, усаживаясь без оглядки на подставляемый сзади стул, потянулся к оливкам и жареному чесноку.