Сокол Спарты - [134]
– Теперь они нас знают! – выкрикнул он. Эллины в ответ торжествующе взревели, и им эхом откликнулись горы. – Больше они не сунутся, а если посмеют, у нас есть на них укорот. Ну а сейчас идем вспять вдоль реки, назад к броду. Со всей возможной быстротой.
Некоторые из воинов застонали, вызвав у стратега смех.
– Как? Вы же сейчас отдохнули! Неужели этого мало? Пора размяться еще разок, иначе все лавры за победу достанутся нашим спартанским братьям на том берегу!
В ответ послышались одобрительные возгласы, и строй снова пришел в движение.
Кардухи сзади больше не улюлюкали.
Было уже около полудня, когда пять тысяч Ксенофонта, пыльные и довольные собой, вернулись к переправе. Их радостно встретил лагерный люд, кучками собираясь вокруг и похлопывая воинов по плечам и спинам.
Всюду чувствовалось осязаемое облегчение. В самом деле, без прикрытия защитников, разбежавшихся в двух направлениях, эти люди остались впервые со времен Кунаксы.
Здесь Ксенофонт узнал, что спартанцы перебрались на ту сторону без особых трудностей, очистив берег от всех, кому хватило безрассудства им противостоять. Тут и там землю устилали павшие знамена. Глядя через реку, Ксенофонт по наваленным грудам из тел видел прорубленную Хрисофом дорогу. Оставалось гадать, куда делся сам спартанец со своими воинами. Изначально ему вменялось закрепиться на переправе и ждать, пока через реку перейдут остальные силы и население лагеря. Кроме того, у врага была конница в таком количестве, какого пешим не одолеть.
Входя в холодный поток, Ксенофонт зябко вздрогнул и нагнулся за пригоршней воды, которую отпил, и отер ею лицо. Исчезновение Хрисофа вызывало тревогу. Пришлось напомнить себе, что он этому спартанцу доверяет – особенно после кардухских гор. Если Хрисоф решился покинуть участок переправы, значит, на это была веская причина.
Дюжина гоплитов встала вдоль брода живыми вехами. Жестами и возгласами подбадривая лагерных обитателей, они звали их перейти через поток, вместе с тем бдительно высматривая любое появление всадников или лучников. Пять тысяч Ксенофонта спешно перебрались первыми, закрепившись на другой стороне, в то время как остальной люд, оскальзываясь, шатко брел и вяло пособлял друг другу.
Ксенофонт оставался в реке, даром что ноги каменели от холода. Задерживаться на броде он не думал, но его, проходя мимо, все благодарили люди – сотни их, – причем с такой сердечностью, что от похвал и студеной воды цепенело нутро и шла кругом голова. Но иного выбора не было. Когда люди наконец выбрались на берег, он снова построил вокруг них гоплитов. Без спартанцев Хрисофа квадрат смотрелся разреженно, но Ксенофонт повел его вверх от реки, впервые оглядывая равнину с этого покоренного берега.
На гребнях невысоких холмов там недвижно застыли полки персидских вассалов, неподалеку от того места, где собрал свой квадрат Ксенофонт. Кое-кого из пехотинцев он заприметил еще с того берега. Отойдя на возвышенность, они решили за нее держаться, невзирая ни на какие уловки и игры, на которые оказались так горазды греки. А по округлому склону холма в их сторону всходил небольшой плотный квадрат воинов, которых Ксенофонт сразу узнал и при виде которых сердце его преисполнилось гордостью и тревогой.
Подобно ползущему жуку, невзначай обнажившему свой панцирь, спартанцы вдруг взблеснули золотом. Весь их отряд дружно поднял щиты против черного дождя дротиков и стрел, летящих навесом. Это была война в своем доподлинном виде, и Ксенофонт тотчас направил свой строй Хрисофу на подмогу.
Враг не знал, что многие из шагающих в нем не обучены владению оружием, зато внешне придавали ему солидности. Эта мысль вызывала улыбку и снимала усталость.
На ходу Ксенофонт подметил, что равнина смотрится куда пустыннее, чем прежде. Огромное число конницы, казалось, исчезло. Брошенные знамена валялись по берегу в таком обилии, что их вряд ли могли нарубить даже спартанцы. Похоже было на то, что враг покинул поле боя. От нахлынувшей, пока еще робкой, надежды замерло сердце. Те, кто остался, представляли собой разрозненные острова на холмах и гребнях. Позиции враг занимал неплохие, но при таком количестве бежавших они выглядели оторванно друг от друга.
Вот спартанцы достигли гребня холма и стали прожиматься сквозь врага, словно гусеница, постепенно, жевок за жевком, поедающая лист. По склонам холма со всех сторон начали осыпаться мелкие черные фигурки – ни дать ни взять встревоженные мураши, в которых тычет палочкой ребенок. Это солдаты неприятеля убирались подальше от золотистых щитов и красных плащей.
Зимний день был недолог, и вот уже солнце стало не более чем смазанным рыжеватым штрихом на горизонте. Через какое-то время Хрисоф сошел с покоренного холма, неся с собой всю поклажу побежденного войска, брошенную в суматохе бегства. От пленных он узнал, что с поля бежал армянский сатрап Тирибаз, друг детства персидского царя. Дружба, которая обернулась целым состоянием. Наряду с прочим Хрисоф притащил сундук, доверху набитый серебряными монетами – оплата всех наемников, которых собрал под свое начало Тирибаз.
Древний Рим. I век до Рождества Христова. Молодой человек из аристократической семьи неудачно участвует в гражданской войне, поддерживая проигравшую сторону, и чудом избегает гибели. Он начинает свою карьеру в жестокое время, но добивается, чтобы перед ним распахнулись врата Рима. Позже его имя станет нарицательным для всех правителей будущего. Ведь слова «царь», «кесарь», «кайзер» напоминают, что юношу звали Цезарь.
Гай Юлий Цезарь мертв. Осиротевший Рим беснуется, требуя крови убийц. И кровь прольется – на улицах Вечного города, в тиши поместий и на полях сражений, где сойдутся в безжалостной битве римские легионы, еще недавно сообща служившие Сенату и Народу. Кто возьмет власть, выпавшую из рук убитого божества? Кого история назовет триумфатором, а кому в награду достанутся лишь смерть и забвение? В череде могущественных консулов, сенаторов, военачальников трудно заметить самого юного из претендентов на власть – молодого человека по имени Октавиан.
Он родился в год Огня и Тигра. Его появление на свет при необычных обстоятельствах говорило о том, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. И он исполнил пророчество. Воодушевил свой народ на битвы и повел его к славе через великую пустыню и могучие горы. Побежденные народы склонились перед ним. Полмира лежало у его ног. Его звали Чингисхан. И этот роман о самом трудном решении в его жизни. Он должен выбрать наследника, человека, способного сохранить его державу и осуществить его мечту: совершить поход к последнему морю.Конн Иггульден – признанный мастер исторического романа.
Он родился при необычных обстоятельствах: одни посчитали это дурным знаком, а другие предрекли, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. Предательство тех, кому он доверял, едва не стоило ему жизни и заразило душу жаждой мести, а страдания закалили тело. Он ни перед кем не склонялся, не поддавался ни страху, ни слабости. Его не заботили ни богатство, ни добыча — одна только власть. Он создал империю, простиравшуюся от берегов Дуная до Тихого океана. Его звали Чингисхан. И это роман о его молодости.
Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного.
Англия, 1461 год, разгар войны Алой и Белой роз. После сокрушительного поражения в битве при замке Сандал войско Йорков было практически рассеяно. Армия Ланкастеров, победоносно наступая, отбила из плена короля Генриха и подошла к стенам Лондона. Но неприступный город-крепость не открыл свои ворота перед стягами с алой розой. И тогда граф Ричард Уорик, один из предводителей сил Йорков, решил пойти на не виданный доселе в Англии шаг: при живом короле провозгласить другого монарха – герцога Эдуарда Йорка. Вот это настоящий правитель – молодой, могучий, искусный и неистовый воин; за ним пойдут люди, ненавидящие и презирающие слабоумного короля Генриха.
1912 год, Россия беременна революцией. Умные патриотичные жандармы отлично понимают ситуацию и буквально кусают локти от бессилия что-то изменить. Не менее патриотичные революционеры не испытывают сомнений и уверены, что уж они-то станут провозвестниками светлого будущего. И в этот момент Болгария вступает в войну с Турцией. Военное время – отличная возможность свести счёты с давними врагами. Одесское жандармское отделение готовит циничную провокацию с ликвидацией ненавистных "эсеров". А талантливый лётчик Тимофей Ефимов отправляется на войну.
В неприступном замке-твердыне готовится тайная встреча верховных рыцарей – глав ордена крестоносцев. Темные тучи, годами творимые силой коварного гения, громадой собрались у границ Руси. Вот-вот, и они сорвутся в смертельном вихре, по нотам исполнив реквием своего незримого сочинителя и дирижера…
Сентябрь 1942 года. Войска гитлеровской Германии и её союзников неудержимо рвутся к кавказским нефтепромыслам. Турецкая армия уже готова в случае их успеха нанести решающий удар по СССР. Кажется, что ни одна сила во всём мире не способна остановить нацистскую машину смерти… Но такая сила возникает на руинах Новороссийска, почти полностью стёртого с лица земли в результате ожесточённых боёв Красной армии против многократно превосходящих войск фашистских оккупантов. Для защитников и жителей города разрушенные врагами улицы становятся последним рубежом, на котором предстоит сделать единственно правильный выбор – победить любой ценой или потерять всё.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.
Эта книга – не только свидетельство истории, но и предсказание, ведь и современный мир уже «никогда не будет прежним».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.