Сокол Спарты - [132]
– Приветствую вас, – почесывая подбородок, сказал юношам Ксенофонт. – Я тут любовался рассветом. Выкладывайте, что у вас.
– Мы с братом вечером искали на растопку хворост, – начал один. – Шли час или два, примерно тридцать стадиев вниз по реке. Уже темнело, когда мы на том берегу заприметили старика и женщину. Они там в камнях прятали что-то завернутое в одежду – нам показалось, что-то из еды. Вот мы и решили, а не переплыть ли нам туда? Ну и…
Брат взволнованно его перебил:
– Мы зажали в зубах ножи и пошли, думая заплыть, но вода за всю дорогу не поднялась у нас выше пояса! К той поре как мы выбрались на тот берег, старик с женщиной ушли. А мы вернулись.
– Вас заметили? – живо подавшись к ним, спросил Ксенофонт. – Вы трогали ту одежду?
Краем глаза он заметил, как Хрисоф улыбается его порыву, но оставил это без внимания.
Оба брата в ответ покачали головами. Ксенофонт восторженно сжал кулаки.
– Значит, вы оба заслужили мою благодарность, ребята.
– Молодцы, – одобрительно кивнул им Хрисоф. – А теперь идите и займитесь своей оснасткой. Не думаю, что мы сегодня будем прохлаждаться.
Ксенофонт улыбнулся.
– У меня есть план, Хрисоф.
– Еще б у тебя его не было.
Памятный последний прием пищи колонну лишь ослабил. На побудку лагерного люда потребовалось лишнее время, а солнце между тем споро поднималось в небосвод, делая все более заметным переход двадцати тысяч по берегу реки туда, куда указывали братья, идущие теперь во главе колонны как разведчики. Брод оказался не так уж далеко – каких-нибудь полтора десятка стадиев – однако истинная опасность крылась в самой переправе. По пояс в воде, борясь с сильным течением, эллины становились чудовищно уязвимы. В истории Эллады не одно, даже крупное, воинство оказывалось полностью уничтожено, будучи застигнутым на переправе вброд.
С другого берега за их продвижением наблюдал неприятель. В его ответе на этот маневр сквозила нерешительность. Отряды конницы двинулись заслонять греков вдоль берега, в то время как полки пехоты по-прежнему топтались на взгорьях и возвышенностях, предпочитая оставаться на классически выгодных позициях, чем рисковать на одном поле с врагом.
Позади в своих горах проснулись и кардухи. Они копошились на высоких гребнях, чутко за всем наблюдая. Идя в хвосте колонны, Ксенофонт не спускал с них глаз. Его представление об этих племенах было все еще смутным; просчитывать их действия не представлялось возможным.
Как только эллины сместились в сторону, кардухи начали спускаться по рыхлым склонам, чего раньше делать не осмеливались. Притормаживая и прыгая, они добрались почти до самой равнины. Нападать они, похоже, не намеревались, но при удачном стечении обстоятельств вполне могли наброситься на греков, как волки на весенних ягнят. Получив обидную трепку в своих горах, они все еще чувствовали себя уязвленно и жаждали отомстить.
– Эллины, изготовиться! – призвал Ксенофонт.
Командиры знали о его намерениях и одобряли их. Переправа была местом слишком узким и ненадежным, чтобы пытаться лобовым ударом пробить здесь брешь в большом, хорошо вооруженном вражеском войске. Более того, греки были теперь слабей, чем раньше, – факт, отрицать который больше не имело смысла. Чтобы набрать свою прежнюю боевую форму, им нужно было отдыхать и отъедаться с месяц, а то и больше.
На противоположном берегу мелькали тысячи всадников. Взад и вперед сновали гонцы, раздавался нервный лай приказаний, выдавая во враге растерянность и тревогу, что где-то рядом может находиться место переправы. Ксенофонт из-под ладони пытался вглубь разглядеть остальные неприятельские силы. Вероятно, они считали этот маневр коварной уловкой. Не исключено, что Тиссаферн упредил их остерегаться коварства греков. Обнажив в оскале зубы, стратег прокричал:
– Передние! Сотники и командиры полусотен! По моей команде… Вперед!
Его голос стегнул как бичом, и первые ряды с Хрисофом ринулись в воду, вздымая фонтаны сверкающих на солнце хрустальных брызг.
В то же мгновение вторая половина гоплитов, что в тылу, развернулась спиной и пустилась бегом вдоль берега. Они мчались азартно, как на состязаниях, толкаясь и перекрикиваясь, так что эффект был поразителен: лавина бегущих греков. На месте, согласно его приказу, остались только лагерные. Некоторые из них на случай нападения были вооружены мечами и копьями. Это решение далось непросто, но Ксенофонт на него пошел: нет войска, которое могло бы маневрировать на поле с десятком тысяч безоружных, которых надо одновременно защищать. До этого Ксенофонт горячо помолился Афине, чтобы та оберегла лагерный люд, в то время как он сам бежал, как мальчишка, хохоча над неожиданностью своего маневра.
На другом берегу этот внезапный разворот и забег пяти тысяч греков вызвали вспышку хаоса. Начальники конницы углядели подвох, который можно упредить только скоростью, их единственным веским преимуществом. Поэтому половина всадников, заслонявших переправу, галопом помчалась на перехват людей Ксенофонта, крича своим быть начеку. Полки лучников, подошедшие к броду, были остановлены и трусцой потянулись назад, снимая на ходу стрелы с натянутых было луков.
Древний Рим. I век до Рождества Христова. Молодой человек из аристократической семьи неудачно участвует в гражданской войне, поддерживая проигравшую сторону, и чудом избегает гибели. Он начинает свою карьеру в жестокое время, но добивается, чтобы перед ним распахнулись врата Рима. Позже его имя станет нарицательным для всех правителей будущего. Ведь слова «царь», «кесарь», «кайзер» напоминают, что юношу звали Цезарь.
Гай Юлий Цезарь мертв. Осиротевший Рим беснуется, требуя крови убийц. И кровь прольется – на улицах Вечного города, в тиши поместий и на полях сражений, где сойдутся в безжалостной битве римские легионы, еще недавно сообща служившие Сенату и Народу. Кто возьмет власть, выпавшую из рук убитого божества? Кого история назовет триумфатором, а кому в награду достанутся лишь смерть и забвение? В череде могущественных консулов, сенаторов, военачальников трудно заметить самого юного из претендентов на власть – молодого человека по имени Октавиан.
Он родился при необычных обстоятельствах: одни посчитали это дурным знаком, а другие предрекли, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. Предательство тех, кому он доверял, едва не стоило ему жизни и заразило душу жаждой мести, а страдания закалили тело. Он ни перед кем не склонялся, не поддавался ни страху, ни слабости. Его не заботили ни богатство, ни добыча — одна только власть. Он создал империю, простиравшуюся от берегов Дуная до Тихого океана. Его звали Чингисхан. И это роман о его молодости.
Он родился в год Огня и Тигра. Его появление на свет при необычных обстоятельствах говорило о том, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. И он исполнил пророчество. Воодушевил свой народ на битвы и повел его к славе через великую пустыню и могучие горы. Побежденные народы склонились перед ним. Полмира лежало у его ног. Его звали Чингисхан. И этот роман о самом трудном решении в его жизни. Он должен выбрать наследника, человека, способного сохранить его державу и осуществить его мечту: совершить поход к последнему морю.Конн Иггульден – признанный мастер исторического романа.
Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного.
Англия, 1461 год, разгар войны Алой и Белой роз. После сокрушительного поражения в битве при замке Сандал войско Йорков было практически рассеяно. Армия Ланкастеров, победоносно наступая, отбила из плена короля Генриха и подошла к стенам Лондона. Но неприступный город-крепость не открыл свои ворота перед стягами с алой розой. И тогда граф Ричард Уорик, один из предводителей сил Йорков, решил пойти на не виданный доселе в Англии шаг: при живом короле провозгласить другого монарха – герцога Эдуарда Йорка. Вот это настоящий правитель – молодой, могучий, искусный и неистовый воин; за ним пойдут люди, ненавидящие и презирающие слабоумного короля Генриха.
В заключительный том Собрания сочинений известного французского писателя вошел роман «Вождь окасов», а также рассказы «Дикая кошка», «Периколя» и «Профиль перуанского бандита».
В настоящий том Собрания сочинений известного французского писателя вошла вторая часть романа «Приключения Мишеля Гартмана».
В настоящий том Собрания сочинений известного французского писателя Постава Эмара вошли романы «Король золотых приисков» и «Мексиканские ночи».
В настоящий том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара вошли романы «Сакрамента» и «Гамбусино».
В настоящий том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара вошли романы «Текучая вода» и «Ранчо у моста Лиан».
«— Мама, кто живёт за морем?— За морем… живут боги, великие сидхе. Вечно резвятся они в золотых садах Яблочного Эмайна, не зная ни старости, ни печали. А за нижнем морем — царство фоморов, чёрных повелителей смерти.— А кто живёт за границей холмов?— Люди.— А они добрые или злые?— Пока ещё не определились».Сеттинг: древние Скандинавия, Ирландия, Суоми. Столкновение пантеонов, в том числе с ранним христианством.Много сложных незнакомых слов вроде «хирд», «скир», «нойд» и так далее. В качестве сносок вынесены в основном те, что я считаю лежащими за гранью пассивного словаря среднего интеллигента.