Сокол на запястье - [31]
Море штормило, свинцовые тучи двигались по небу, накрывая степь. В прорывах между ними изредка появлялось яркое холодное солнце.
Ночевали в странном месте под названием Урочище Девы. У самого моря высилась громадная скала в виде склоненной к воде женской головы. Как только караван въехал сюда, Бреселида повела себя очень странно. Дергалась, поминутно на всех срывалась, отъезжала от отряда в степь и, наконец, не приняла участия в обильном жертвоприношении на скале.
Деве подарили много золотых кубков, побросав их в море. Потом зарезали ягненка и спалили его тушку.
Старая Гикая ворчала, что без человека Дева их не пропустит к бродам. В караване полно пленных и нечего мелочиться. Но Бреселида как будто оглохла.
— Что ты к ней вяжешься? — возмутилась, наконец, Радка. — Она никогда не приносит здесь жертвы. Сама знаешь!
— Я знаю побольше твоего! — огрызнулась старуха. — Но это не дело. Она должна примириться с Трехликой.
Ночью Делайс потихоньку отполз от лагеря. Он страшно мучился желудком. От плохой воды его кишки совершенно не знали, что выбрать: мертвый запор или постоянный понос.
Прогулявшись в степь, сын архонта возвращался довольный собой, когда увидел на скале Девы слабый огонек. Интерес к жизни постепенно возвращался к нему, и сейчас Делайс был как раз в состоянии предпринять вылазку.
Стараясь не шуршать камешками, он поднялся по узкой, слабо белевшей в темноте дорожке и затаился, не поднимая головы над гребнем скалы. У алтаря была Бреселида, она сбрызгивала маленькое пламя вином. По ее щекам текли слезы.
— Уходи. — бормотала меотянка. — Я отдам тебе палец. Только оставь меня в покое.
«Надо ее скрутить, прежде чем она себя покалечит», — подумал Делайс и начал было подниматься из-за камня, и тут на вершине громадного валуна, образовывавшего голову Девы, пленник увидел плотный сгусток темноты, более черный, чем все вокруг. Делайс протер глаза.
Сгусток не исчез. Более того — он шевельнулся, и сын архонта ясно рассмотрел громадные черные крылья, сотканные из ночного мрака. С головы чудовища свисали змеи. Рот был оскален, а узкий длинный язык высунут, с него тонкой серебристой струйкой лунного света капала слюна.
Хотя раньше Делайс никогда не видел подобного урода, он готов был поклясться, что и страшная Птица на Совином холме, и три черных лучницы у расщелины, и Медуза с головы Девы — одно и то же существо.
Чудовище взмахнуло крыльями, намереваясь наброситься на женщину у огонька. Воин в одно мгновение рванулся с места, сбил Бреселиду с ног, оттолкнул в сторону и, падая вместе с ней, успел выдернуть из ножен на ее поясе короткий акинак.
Тварь накрыла их обоих, Делайс только и мог что ткнуть мечом в вязкую темноту. Режущий слух клекот пронесся над скалой. Люди почувствовали нестерпимый жар, точно их, как не прогоревшие бревна, сунули поглубже в костер… И тут далеко на востоке темный край неба озарился крошечным ободком солнца. «Уже утро? — мелькнуло в голове у Делайса. — Не рано?» Наваждение исчезло.
Меотянка, тяжело дыша села. Если б не боль, адским пламенем жегшая кожу, сын архонта уже сейчас усомнился бы, что побывал под крыльями самой смерти. Он помог оглушенной ударом Бреселиде встать. У обоих лица были красными, точно они сунули их в огонь.
— Не принимает даже жертву. — сокрушенно сказала женщина.
Делайс вернул ей меч. Молча они спустились со скалы. Начинался рассвет.
— Иди в лагерь. — сотница подтолкнула его к телегам. — Я посижу на берегу.
Делайс покачал головой.
— Оно может вернуться.
— Оно рано или поздно вернется. — устало вздохнула Бреселида.
Спутники стояли у песчаной косы, за которой гудело темное море. Отчаявшись прогнать пленного, меотянка расстелила плащ на холодном песке, села и знаком пригласила его опуститься рядом.
— Ты тоже думаешь, что Тиргитао возьмет город? — враждебно спросил Делайс.
— Нет. — всадница покачала головой. — У Пантикапея хорошие укрепления. Твой отец постарался. С наскока их не преодолеть, а для осады степная армия не годится.
— Тогда зачем? — Пленный тоже присел на плащ. — Сколько это еще будет продолжаться?
Бреселида пожала плечами.
— Пока Гекатей жив, город не сдадут. Но, — она повернула к собеседнику усталое лицо, — если с ним что-нибудь случится, ворота перед Тиргитао будут немедленно открыты.
— Неужели ты думаешь, что мой отец единственный, кто готов защищать Пантикапей? — усмехнулся Делайс.
— Купцы уже и сейчас пострадали, не успев отправить в Афины весь хлеб. — пояснила меотянка. — А за зиму их запасы уменьшатся, съеденные осажденными. Поэтому стоит архонту разжать кулак, как они заключат мир с царицей на выгодных условиях. Думаю, твое освобождение будет одним из них.
Делайс с сомнением хмыкнул.
— Кажется, Гекатей ясно показал, что моя жизнь не имеет для него значения. Твой застреленный жеребец тому свидетель.
— Он просто хотел внушить и нам, и своим подданным, что давить на него бесполезно. Но я-то потом осмотрела свою бедную лошадь. — Бреселида тихо рассмеялась. — Все стрелы били очень высоко. Потому и пришлись в шею, а не в бок. Ну? Выше твоей головы.
Делайс опешил. «Вот значит как?» Отец не хотел его убить? Он в это не верил. Слишком сжился со своей отверженностью.
Среди правителей России императрица Екатерина II, или Екатерина Великая (1729–1796), занимает особое место. Немка по происхождению, не имевшая никаких династических прав на русский престол, она захватила его в результате переворота и в течение тридцати четырех лет самодержавно и твердо управляла огромной империей. Время ее правления называют «золотым веком» русского дворянства. Две победоносные войны с Турцией и одна со Швецией, присоединение Крыма и освоение Новороссии, разделы Польши, в результате которых православные украинские земли вошли в состав Российского государства, — все это тоже блестящие достижения «золотого века» Екатерины.
Его называли гением и узурпатором, блестящим администратором и обманщиком, создателем «потемкинских деревень». Екатерина II писала о нем как о «настоящем дворянине», «великом человеке», не выполнившем и половину задуманного. Первая отечественная научная биография светлейшего князя Потемкина-Таврического, тайного мужа императрицы, создана на основе многолетних архивных разысканий автора. От аналогов ее отличают глубокое раскрытие эпохи, ориентация на документ, а не на исторические анекдоты, яркий стиль.
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Наши современники хорошо усвоили со школьной скамьи, что Бенкендорф был для Пушкина «злой мачехой», нерадивой нянькой. Зададимся вопросом: а кем Пушкин был для Бенкендорфа? Скрещение биографии Бенкендорфа с биографией Пушкина — удобный случай рассказать о шефе жандармов больше, чем принято. И не только о нем. За плечами Александра Христофоровича вырастает целый мир, встают события и люди, которые как будто не играют в жизни поэта особой роли или значатся «недругами». Читателю полезно узнать, что коловращение вокруг поэта было далеко не единственным и даже не центральным в тогдашней русской вселенной.
1. Ольга Елисеева против Эдварда Радзинского.2. Дмитрий Олейников против Мурада Аджи.3. Дмитрий Володихии против Анатолия Фоменко.Эта книга может быть названа «язвокорчевательной». Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.Автор сканирования и проверки текста:Иван Сергеевич Юрьев.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.