Согласие - [6]

— Тебе надо бежать, — сказала она. — Выбраться отсюда, затаиться. И вообще, почему ты сразу не сбежал, когда понял, что обнаружен?

Он пожал плечами:

— Вряд ли они рассчитывали, что я останусь.

Тиш и Анжело находились на одном из многочисленных островов, там, где Великая река превращалась в Великий водопад и низвергалась в далекое море.

— Когда тебе надо удрать, почему бы просто… ну, не знаю… пальцами щелкнуть, что ли. Если ты из Согласия, то можешь, наверное, здесь исчезнуть и появиться где-нибудь еще.

— Как бог? — рассмеялся он, поднимая руку и щелкая пальцами.

Ничего не произошло.

Тиш встала и посмотрела на сидящего Анжело. Пора расставить точки над «і».

— Если ты не бог, то кто? Или что? Кто эти люди, которые тебя ищут? Если они служат Согласию, то почему сыр-бор? Что ты натворил?

Он дал ей договорить, после чего улыбнулся и пожал плечами.

— Не знаю. Понятия не имею, кто я или что я. И зачем я этим людям понадобился, тоже не догадываюсь. И кто они, не ведаю. Мне неизвестно, что я совершил, да и совершил ли что-нибудь. Почти не помню своего прошлого, ну, кроме последних десяти дней. Я вообще ничего не понимаю, но одно могу тебе сказать.

Не дождавшись продолжения, она спросила: — Ну и?..

— Мне безумно нравится такое существование. Каждый его миг. Любой пустяк. Я его впитываю. Я — губка. И хочу впитать больше. Все больше и больше.

Тиш услышала гул мотора — наверное, флаер.

— Тебе надо убираться отсюда. Ведь убьют же.

— А ты со мной пойдешь? Разделишь мою судьбу?

Она кивнула и теперь, возвратясь в «Падающую каплю», вспомнила этот миг и поняла, что она изменилась необратимо. И это, надеялась она, еще не конец. Это будет продолжаться.

2. ЭР-ЖИАН-ДАЙ

У меня нет прошлого. У меня нет будущего. Есть только сейчас.

Бывало и прошлое, много раз. И много раз случится будущее. Но у нынешнего меня есть только настоящее. Я смесь. Я предназначен для этого случая, для этой задачи.

Я принадлежу Согласию.

Я собран из множества, и я вернусь в это множество. Я принадлежу Согласию.

Я мужчина, точнее, я в мужском теле. У меня смуглая кожа, короткие прямые волосы. Я строен, силен и быстр, а как иначе? С чего бы мне быть другим?

Я — совершенство. Во многих отношениях.

И я не одинок. Буду не одинок, когда выйду из этой каюты. Есть еще двое, подобные мне: Ии и Сен. Мы — команда.

Я выхожу из каюты, для этого приходится отворить дверь. Мои остальные уже ждут около планшира. Их головы поворачиваются, мы одновременно киваем. Я подхожу к ним.

Мы высоко над водой, стоим на палубе судна. Это не настоящий парусник, у него в трюме прячутся спаренные микрогенераторы гравитационных волн. Над нашими головами вздуваются паруса — очень красиво и романтично, в полном соответствии со вкусами туристов.

Мы в считаных часах пути от порта, я это знаю совершенно точно. Впрочем, я многое знаю совершенно точно.

Закрываю глаза. Мы все закрываем глаза, разом.

Мелькают цифры и символы. Идет поток данных.

Мы открываем глаза.

Он здесь, на «Леди Сесилии». Он — аномалия.

В мире, где все известно Согласию, где все по определению должно быть известно Согласию, он — другой. Неизвестный. Сама его сущность не дает ему соглашаться с правилами, по которым мы существуем, по которым существуют все.

Его надо найти. Его надо остановить.

Его надо реабсорбировать, прежде чем он приобретет способность к саморазмножению.

Я поворачиваюсь. Мы все поворачиваемся, разом. Чуем его запах.

Он был здесь, на этой палубе. Был совсем недавно. Он где-то поблизости.

Мы будем искать его, найдем и реабсорбируем еще до того, как «Леди Сесилия» войдет в гавань. Мы это знаем совершенно точно.

«Леди Сесилия» причалила в Пенхеллионе, грациозно проскользив по гавани к отведенному ей месту.

Нам не удалось обнаружить аномалию.

Мы проверили места, где он побывал, где провел в одиночестве долгие часы, борясь — в этом никакого сомнения — со своей порочной сущностью. Всегда с ними так, с этими аномалиями. Сами того не осознают, но воюют с собой. Ведь они — это и я, и мы все.

Сущность аномалии — прятаться и бежать. Но этот провел здесь, в мире по имени Лаверне, больше времени, чем предполагали исходные данные. Проведя повторный анализ, мы выяснили: у него было примерно двадцать дней на сбор сведений и приобретение опыта, прежде чем его обнаружили.

Эти двадцать суток его «я» развивалось не линейно, а экспоненциально. Усложнялось, накапливало информацию.

Стало быть, мы имеем дело не с грудным младенцем. Это смерч, разрушитель миров.

Он, естественно, этого не знает.

Наша задача — не допустить, чтобы узнал.

Пенхеллион — город в обрыве. Его могли бы построить над обрывом. Его могли бы построить в нескольких километрах дальше по берегу, где утес невысок. Но им понадобились именно круча высотой в километр двести метров. Такова человеческая сущность. Такова и наша сущность. Мы тоже создаем города в обрывах. Мы все принадлежим Согласию.

Мельтешит поток данных.

В этом городе есть агенты. Их много. Агенты ведут поиск, и донесения поступают к нам. Малейшее сходство не ускользнет от нашего внимания.

О том, что они агенты, неизвестно им самим. Как и о том, почему наш выбор пал на них. Санджи Роузвей ведет поиск и не подозревает об этом, ей кажется, будто она в свое удовольствие торгует тканями на Фанданго. Ни о чем не догадываются и уличный музыкант Мо Йоус, и владелец бара Милтон Голденхок.