/Soft/Total/ Антиутопия великого западного пути - [5]
— Высокий брюнет с короткой стрижкой, весь такой накачанный? — уточнила Маша.
— Как ты узнала?
— Тогда все в порядке, — Маша положила прохладную ладонь на грудь ПалСаныча. — Это Антон, он просто ревнует.
— Но ведь ревность — анахронизм, пережиток, мы давно от нее избавились!
— Правда? — безмятежно улыбнулась Маша. — Действительно избавились?
ПалСаныч не ответил. Зачем нужны слова, когда сорвавшийся ритм сердцебиения прямо сейчас стучит в ее ладонь. Она все знает сама. Антон… Хорошо, что симптом оказался просто ревнующим приятелем; но сколько еще камней надо снять с души, чтобы вздохнуть свободно!
— Это еще не все. Мне кажется, что нас все время снимают, что каждый наш шаг где-то фиксируется, и все это копится, копится…
— Конечно снимают, — легко согласилась Маша, — всех же снимают. А Вы думаете, откуда на порносайтах ежедневные обновления?
— Порно снимали терабайтами задолго до Комитета…
— Это совсем другое порно. В нем мачо с огромными членами часами жарят красавиц с тугими сиськами. А сейчас — скукота, смотреть противно.
— Маша! — ПалСаныч посмотрел на девушку удивленно и подозрительно. — Откуда ты это знаешь? Ты смотрела порно?
— Ну… — замялась Маша. — Я же пишу диссертацию по социальной истории. У меня допуск, вторая группа.
— А я профессор и заведую кафедрой социальной истории. Но у меня нет такого допуска.
— Я пишу диссертацию по истории, — повторила Маша. — И еще я резервистка. А мой папа работает в Комитете.
— Папа? В Комитете? Эпштейн?.. Маша, ты хочешь сказать, что БорисНаумыч — твой отец?
— Да.
Маша заговорила быстро и сбивчиво, как будто боясь, что ее сейчас оборвут. Ее слова почему-то казались ПалСанычу предсказуемыми, как сцена в дурной мелодраме. Как будто все это он уже знал заранее. Что маму Маша не помнит; ее госпитализировали вскоре после родов. Что кроме отца у нее никого не было; он вырастил и воспитал ее в одиночку. Что папа совсем не такой, как все думают. Что он добрый, очень любит ее и до сих пор называет ромашкой. Что они все еще понимают друг друга с полуслова…
— Маша! — перебил ПалСаныч. — Почему же ты не сказала мне раньше?
— А это бы что-то изменило? Вы отказались бы от меня?
БорисНаумыч Эпштейн. Еще один тяжелый камень на сердце. Но все правильно. Он не отказался бы ни от одного дня, ни от одной минуты. Эта белобрысая бестия — часть его судьбы; и даже если завтра они расстанутся — это уже ничего не изменит. Часть судьбы.
— Машка-ромашка… — подумал ПалСаныч, осторожно пробуя на вкус чужие слова. — Не слишком ли часто ты бываешь права?
8
Маша Эпштейн «Общество без насилия: проблемы и перспективы»
…Во времена, предшествующие мягкому тоталитаризму, постоянно изыскивались все новые методы управления массами. Наряду с привычными средствами стали широко применяться различные виды долгосрочной финансовой зависимости. Кредитование активно навязывалось всем слоям населения; жизнь в кредит фактически стала нормой. Но, как и во все времена, самым эффективным средством было насаждение и постоянное воспроизводство чувства вины. Все граждане должны были чувствовать себя виновными, живущими на свободе лишь по милости государства — которое в любой момент могло сменить милость на гнев. Для решения этой задачи издавались системы взаимно противоречивых законов; так что даже самый законопослушный гражданин не мог выполнить одни, не нарушив другие — и не становясь, таким образом, преступником в собственных глазах, равно как и в глазах государства. Недостатком этой системы была досадная необходимость соблюдения всех формальностей — хотя гражданин, совершенно очевидно, просто не мог не быть преступником, нарушение им законов все равно надо было доказывать, причем с соблюдением всех юридических тонкостей. Использование инета в этих целях должно было положить конец подобным неудобствам.
Таким образом, в начале двадцать первого века была окончательно сформулирована концепция развития инета. В ее основе лежали две главные задачи: первая — сделать всех пользователей виновными в обращениях к запрещенному контенту, и вторая — сделать легитимными сбор и хранение информации о виновности пользователей.
Проблема тотального слежения, решенная сначала технически, а затем экономически, потребовала и юридического решения…
9
БорисНаумыч Эпштейн. Председатель регионального отделения Комитета морального контроля. Это было совсем плохо. Комитетчики, аки бесы, появлялись, когда их поминали; и их появление не сулило ничего хорошего. Забыть бы о них, хотя бы на день.
Уходящее солнце освещало только треть комнаты; ПалСаныч и Маша лежали на полу, впитывая кожей последние теплые лучи. Тень уже подобралась вплотную и накрыла Машину ступню. Маша подтянула ногу и плавным движением перекатилась через ПалСаныча, слегка задев его прохладной грудью. Организм взвыл. Грудь-диверсантка тотчас была поймана, и началась веселая возня. Как дети, — подумал ПалСаныч. — Мы невинны, как дети…
Он не мог оторваться от Машиной груди, и Маша все сделала сама, оседлав его и припустив с места в аллюр. И только когда все было кончено, и Маша соскользнула влево, как подстреленный всадник, ПалСаныч смог наконец опустить руки, успевшие наизусть выучить ее упругое тело.