— Сомневаюсь, — с нескрываемым цинизмом ответила Софи.
— Я умею держать свое слово, mi amada[13]. Я всегда делаю то, что обещаю…
В следующую секунду он поднял Софи на руки, толкнул плечом дверь спальни и, закрыв ее за собой пинком ноги, усадил Софи на кровать.
— Хочешь поговорить — давай поговорим. Я сама все за тебя скажу, — пролепетала Софи. — Мы поженились только ради ребенка…
— Не согласен, — прервал ее Антонио.
Софи изумленно посмотрела на него. Она не ожидала такой реакции.
— Мне сейчас не до шуток. Из чувства долга ты принял Лидию в свою семью. А меня ты пожалел, потому что Нора Мур рассказала тебе, что я не могу им-меть д-детей…
Антонио сел на кровать рядом с Софи, и их глаза встретились.
— Это не так важно, mi amada.
— Да как ты можешь так говорить? — Слезы душили Софи. Каждое слово давалось ей с трудом.
— Конечно, это очень печально, — с горечью произнес Антонио и пожал руку Софи. — Такую цену ты заплатила за выздоровление. И я благодарен судьбе за то, что ты осталась жива. — Сияющие карие глаза ласково смотрели на нее. — Я могу прожить и не имея собственных детей, но без тебя не смогу.
Софи словно оцепенела. Ей казалось немыслимым, что Антонио испытывает к ней такие чувства.
— Я, должно быть, не правильно тебя поняла.
Тебе просто жаль меня, — на одном дыхании вымолвила она.
— Это не жалость. Конечно, я был огорчен, когда узнал о твоем бесплодии, но такое случается.
В конце концов, есть множество выходов из этой ситуации: например, можно усыновить ребенка.
Жизнь продолжается. Я понимаю, что для тебя это большое несчастье, но с этим можно жить, — ласково сказал ей Антонио.
— Неужели для тебя это неважно? — пробормотала Софи. — У меня есть шансы зачать, но они очень малы. Врачи точно не знают, насколько мне повредили лекарства… Но я не хочу вселять в тебя напрасные надежды.
— Понимаю. По-моему, лучше вообще не думать об этом. Мы живем один раз, и надо наслаждаться жизнью. С тобой я был счастлив, как никогда, и не собираюсь отказываться от своего счастья, — признался Антонио, с искренней нежностью глядя ей в глаза.
На некоторое время воцарилось молчание: Софи обдумывала слова Антонио, пытаясь найти какую-нибудь неувязку. Она боялась поверить своему счастью, которого так долго ждала.
— То есть… Ты имеешь в виду… ты что, хочешь быть моим мужем, хотя я и не могу иметь детей? — не веря себе, прошептала Софи.
— Si, enamorada.
Софи смотрела на Антонио широко раскрытыми глазами.
— Значит, все это время ты был счастлив со мной?
— Да.
— И ты не собираешься разводиться со Мной? — неловко спросила Софи.
— Даже и не думаю, — весело произнес Антонио.. — Я не могу без тебя. Со мной никогда такого не было. Я люблю тебя всем сердцем!
— Правда? — просияла Софи.
Антонио крепко обнял ее.
— Правда. Лидия дала мне повод быть с тобой, и я ухватился за него руками и ногами. Все мое хладнокровие и спокойствие испарились, когда я увидел тебя через три года после нашего знакомства. Даже споры с тобой доставляли мне удовольствие. Все изначально шло не так, как я планировал.
— И наша свадьба прошла ужасно…
— Я хотел увидеть тебя в пышном белом платье, — признался Антонио; — А когда ты явилась в ярком наряде, решил, что для тебя эта свадьба не играет большой роли.
— Если бы я знала! Я думала, ты рассердишься, если я оденусь как настоящая невеста, — протянула Софи.
— Это не твоя вина. Я сам не знал, чего хотел, а потом было уже слишком поздно, — с искренним сожалением сказал Антонио. — Я должен был сделать свадебный день особенным для тебя.
— Зато особенной была брачная ночь, — не удержалась Софи.
— Я не осознавал, что чувствую к тебе. Когда ты заявила, что воспользовалась мною, чтобы лишиться девственности, я потерял голову от злости, обиды и… от боли.
Софи обвила руками шею Антонио и извиняющимся тоном сказала:
— А я слишком волновалась за свою гордость и не поняла твоих чувств. Когда я не уверена в себе, то начинаю нападать.
— Да, например, угрожала забрать Лидию и уехать от меня, — улыбнулся Антонио, ласково поглаживая ее по щеке. — Никогда больше так не делай. Я вышел из себя, когда получил результаты анализов, и признаю, что был не прав. За последние двадцать четыре часа я пережил столько, сколько мне не доводилось переживать за всю свою жизнь: я так боялся потерять тебя.
— Ты был в шоке, когда выяснилось, что Лидия тебе не племянница, и я понимаю, почему ты винил во всем меня, — нежно сказала Софи. В ее голосе не было и тени обиды. — Но почему ты говоришь, что отцовство Пабло не так важно?
— Быть дочерью Пабло — не лучшая судьба.
Люди долго помнят плохое, а мой брат пользовался дурной репутацией, — с грустью сказал Антонио. — По крайней мере теперь Лидия избежит презрения и насмешек.
Софи была благодарна Антонио за то, что он с такой нежностью отнесся к малышке.
— Придется рассказать обо всем донье Эрнесте. Как ты думаешь, она очень расстроится?
— Бабушка будет разочарована, но справится с этим. Думаю, Лидия по-прежнему останется ее любимой правнучкой. Я считаю, что мы с тобой должны удочерить девочку.
При этих словах Софи просияла.
— Может быть, ты расскажешь мне прямо сейчас о чувствах, которые все это время скрывала от меня? — внезапно предложил Антонио.
