Содружество Султаны - [24]

Подняв голову вверх, я увидела великолепный плафон, который, казалось, уходит в небо в виде купола. Роспись потолка давала полную иллюзию нежных перистых облаков на фоне лазоревого неба. Дух захватывало от всего этого благолепия.

Нельзя отрицать, что мой родственник построил самый изысканный дворец, который мне когда-либо приходилось видеть. Он был даже более эффектным, чем дворец нашего короля. На мой взгляд, Фадделю удалось достичь своей цели. Навряд ли рай мог быть прекраснее этого дворца.

Лейла позвонила в маленький колокольчик и сообщила, что сейчас принесут прохладительные напитки. После чего она оставила нас и пошла доложить хозяйке, что мы уже прибыли.

Я села на обитый шелком диван и показала на место рядом с собой, в шутку сказав:

— Идите ко мне. Посидите в раю.

Маха засмеялась и примостилась рядом.

Амани строго посмотрела на нас и сказала:

— Рай не тема для шуток. — Она хмуро оглядела экстравагантную комнату: — В любом случае слишком яркое солнце превращает землю в пустыню.

Я еще раз окинула комнату взглядом, на этот раз более критическим. Амани права. Дворец Фадделя слишком уж безупречен. Слишком красив. Когда глаза видят только совершенство, даже совершенство перестает восхищать.

Вскоре в комнату вошли четыре служанки. Одна несла маленькие хрустальные тарелки и аккуратно сложенные салфетки, другие держали над головой большие медные подносы, уставленные яствами. Обрадованная, я взяла себе немного миндаля в сахаре, Маха наполнила свою тарелку маленькими сэндвичами с тонко нарезанными сырами, инжиром и черешней.

Как и следовало ожидать, Амани отказалась от всех предложенных щедрот.

Все четыре служанки были филиппинками исключительной миловидности и грациозности. Глядя на этих невероятно привлекательных молодых женщин, я подумала, что Фаддель, по-видимому, одержим идеей красоты. Казалось, он решил окружить себя только красивыми предметами, красивыми видами и людьми. Скорее всего вход физически непривлекательным людям в рай Фадделя был запрещен. Я чуть не расхохоталась от мысли, что, если главным критерием, открывающим врата рая, является красивая внешность, тогда самому Фадделю вход в него точно должен быть закрыт. Господь не даровал ему красоты.

Амани прервала мои размышления. Подбежав вдруг к окну, она закричала:

— Смотрите, на поляне пасется целое семейство газелей!

И действительно, там были четыре газели. Неужели у Фадделя еще и зоопарк?

— Мы попросим Халиду провести нас по парку, — пообещала я ей. — Возможно, увидим и других животных.

— Я хочу увидеть лошадей, — заявила Амани.

— Обязательно.

Послышалось шуршание шелка, и, подняв голову, я увидела Халиду, которая в сопровождении Лейлы входила в комнату. Я несколько лет не видела ее, но ее красота нисколько не увяла — от нее глаз было не отвести. Я порадовалась за нее: при такой одержимости красотой ее муж в противном случае наверняка развелся бы с ней.

На ней было платье, расшитое мельчайшим белым жемчугом. Ткань была зеленоватого цвета и идеально подходила к ее каштановым волосам и янтарного цвета глазам, в которых вспыхивали золотые искорки. На мой вкус, на ее от природы белом лице было слишком много косметики, но и она не могла испортить ее очаровательных черт.

Я поднялась с дивана, и мы обнялись.

— Султана!

— Халида!

Когда все положенные взаимные приветствия, пожелания здоровья, благодарность Аллаху за дарование здоровья были произнесены, Маха преподнесла Халиде наши подарки.

Халида рассыпалась в благодарностях и аккуратно отложила подарки в сторону. Затем, взяв три пакета со стола, на котором лежала гора подарков, она попросила Лейлу отнести их нашему водителю. Позже, вернувшись домой, как пояснила она нам, мы сможем их открыть.

Халида извинилась, что она одна, объяснив, что муж и шестеро сыновей поехали навестить друга, но скоро должны вернуться. Настоящим чудом было то, что она рожала одних сыновей, и уже это вызывало у многих восхищение и зависть.

Халиде очень хотелось показать нам свой дом, и мы с дочерьми с радостью последовали за ней по всему комплексу павильонов. Все павильоны состояли из нескольких комнат, где каждая была отделана невероятно красиво и являла собой произведение искусства. Моя голова пошла кругом от многочисленных деталей, которые Халида перечисляла, указывая на мозаичный пол, поясняя изображения на фресках на стенах и живописных плафонах.

Вскоре меня охватило нестерпимое желание сбежать от этого изобилия алебастрового цвета ванн, ваз с полудрагоценными камнями и шелковых покрывал. Мне не хватало воздуха и пространства, поэтому я предложила выйти на улицу:

— Я так много слышала о ваших прекрасных садах.

— Да, конечно, — любезно согласилась Халида. — Давайте посидим в саду.

— А конюшни, мама! — напомнила Амани.

Халида довольно странно отреагировала на просьбу Амани. Несмотря на обильную косметику, было заметно, что она побледнела. Голос ее задрожал:

— Амани, дело в том, что это территория только для мужчин.

— Я не мужчина. Но я люблю лошадей! — возмущенно парировала Амани.

— Амани! — строго сказала я, смущенно поглядывая на Халиду. — Нам еще многих нужно навестить, так что сегодня мы осмотрим только сад.