Социальные основания гражданско-правовой ответственности - [46]
Таким образом, вопрос о том, может ли осознание противоправности рассматриваться как элемент умысла, должен получить в гражданском праве положительное разрешение. Определяя ответственность за совершенное правонарушение, суд обязан принять во внимание не только объективные факты (противоправность деяния, вредность, причинная связь), но и субъективный факт виновности причинителя вреда. Виновность же охватывает сознание всех объективных элементов деяния, включая и сознание его противоправности. Если причинитель не осознавал и не должен был по обстоятельствам данного дела сознавать противоправность своего действия, он должен быть освобожден от гражданской ответственности.
Таким образом, рассматривая умысел как форму вины в гражданском праве, можно сформулировать четыре составных элемента такого умысла:
1) осознание правонарушителем всех фактических обстоятельств правонарушения;
2) предвидение вредных последствий своего поведения;
3) понимание противоправности своих действий;
4) желание наступления таких последствий.
Только при наличии всех данных элементов мы можем говорить об умысле как форме вины в гражданском праве. При этом надо учитывать, что первые три элемента представляют собой интеллектуальную составляющую умысла, а последний – его волевую составляющую.
Именно предвидение результатов своего поведения представляет умысел. Отсутствие такого предвидения позволяет говорить о неосторожности.
По аналогии с уголовным правом, некоторые современные исследователи считают возможным говорить применительно к гражданско-правовой ответственности о двух формах умысла: прямом и косвенном.
В частности, С. Киселев, отталкиваясь от соответствующей статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, предлагает следующее определение: «Проступок признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего деяния (действия или бездействия) и желало его наступления или предвидело возможность или неизбежность наступления антиобщественных последствий и желало их наступления»[257]. В качестве иллюстрации он приводит следующий пример: должник, заведомо зная, что кредитор вот-вот обанкротится, отдавать положенные долги не спешит, хотя имеет такую возможность, рассчитывая, что в общей сумятице дел его долг «канет в лету»[258].
Ключевыми словами в этом определении применительно к понятию прямого умысла являются слова «осознавало, предвидело, желало». Таким образом, речь опять идет о психологическом отношении лица к своему деянию.
Применительно к косвенному умыслу данный автор предлагает следующее определение: «Проступок признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего деяния (действия или бездействия), предвидело возможность наступления антиобщественных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично»[259]. В качестве иллюстрации приводится пример, когда подрядчик в целях экономии стройматериала построил заказчику гараж с недовложением цемента в раствор, использованный в кирпичной кладке. В результате через короткое время одна стена обвалилась.
Позиция цитируемого автора нуждается в анализе по двум основаниям. Во-первых, насколько применимы в гражданском праве относительного гражданско-правовой ответственности аналогии с правом уголовным. Во-вторых, насколько оправданы такие определения, в которых единственным критерием выступает психологическое отношение правонарушителя к своим поступкам.
Сам автор, обосновывая положительный ответ на первый вопрос, говорит о сходстве правонарушений в различных сферах, об общих чертах, объединяющих уголовные преступления и гражданские деликты. Он отмечает, что правонарушение является родовым понятием как преступления, так и проступка, и первое отличается от второго лишь более высокой степенью и тяжестью характера общественной опасности. В связи с этим, сходные позиции могут быть применены как в уголовном, так и в гражданском праве.
Относительно второго С. Киселев пишет, что вину как субъективную сторону деяния всегда характеризует интеллектуальный и волевой моменты, из сочетания которых определяется ее форма и вид.
С данными аргументами, на наш взгляд, можно согласиться, как и с тем, что если бы законодатель раскрыл содержание форм и видов вины в Гражданском кодексе, то стало бы легче решать вопросы, связанные с определением ответственности за совершенные гражданские правонарушения[260].
По нашему мнению, прямой умысел от косвенного отделяет именно волевой момент, а именно желание лица наступления определенных последствий. Если лицо предвидело эти последствия, но не желало их наступления, относилась к данному аспекту безразлично – тогда можно говорить о косвенном умысле.
Таким образом, умысел в гражданском праве есть форма вины, связанная со степенью осознания правонарушителем последствия своих действия и степенью желания наступления этих последствий. Умысел может быть как прямым, так и косвенным, что снова определяется психологическими, волевыми моментами.
Основным отличием прямого умысла от косвенного является степень субъективного отношения виновного лица к последствиям своих действий: в первом случае оно желает наступления определенных последствий, в другом – прямо не желает, но допускает возможность наступления таких последствий. Как видим, прямой умысел от косвенного отделяет тонкая грань, которая на практике не имеет большого значения в связи с компенсаторной ролью гражданско-правовой ответственности, когда размер возмещаемого ущерба не зависит не только от формы умысла, но и от его наличия вообще.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.