Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса - [9]
В условиях сегодняшней ориентации нашего государства на западные образцы общественного устройства, возможно, небесполезно было бы вернуться к этим «критическим теориям», задающим определенный критический масштаб по отношению к этим образцам, и заново проанализировать их, исходя из современных взглядов и общественных потребностей.
Исследователи деятельности Ю. Хабермаса не раз обращали внимание на то, что его проекты близки программным идеям основателя школы в ранний период его работы в Институте социальных исследований, связанный с разработкой основ «критической теории». Поэтому сначала выделим эмансипационные проекты М.Хоркхаймера (1895–1973), которые в 30-ые гг. еще не приняли определенной формы, однако уже из самой критической проблематики и критических контекстов вырисовывалась картина, не оставляющая сомнений в том, что они направлены на поиски выхода из сложившейся ситуации как в обществе, так и в науке и могут быть рассмотрены как культурцентристская исследовательская программа с преимущественным вниманием к проблемам просвещения, образования, мировоззрения, нравственности. Другой аспект проектов М.Хоркхаймера связан с поиском нового субъекта истории, каковым оказывался критически мыслящий индивид или — в других контекстах — группа критически мыслящих интеллектуалов. В сущности, у Хоркхаймера проблема-тизируются не только логически первичная критическая общественная ситуация, но и гипотетические построения, основанные не на реальных предпосылках, а на соображениях на уровне теоретического познания.
В 1968 г. в предисловии к новому переизданию своих работ 30-х годов М.Хоркхаймер указывал на то, что выдвинутая школой «критическая теория» коренным образом отличается от традиционной, прежде всего критической рефлексией по отношению к существующему, в том числе и к имеющимся видам знания. Хоркхаймер подверг критике опирающуюся на логико-математический аппарат рационалистическую методологическую традицию, в том числе в общественных науках и современной философии в целом. Прежде всего имелся в виду позитивизм и его методология, но критика относилась ко всей традиционной науке. Обосновывалась несостоятельность современной науки, ее неспособность осмыслить социальную действительность в ее исторических сдвигах, напряженности, противоречиях, проявляющихся во всех возможных областях и формах. Особенно резко М.Хоркхаймер критиковал социальные теории, в том числе марксизм, на том основании, что они не способны отразить сложную общественную ситуацию и картину мира в целом, которая предстает перед современным человеком. Не отрицая действенности естественнонаучных методов в своей области, М.Хоркхаймер перенес акцент на общественно-историческую природу и социально-культурные аспекты знания, где эти методы неэффективны и, в сущности, бесполезны. В «критической теории» подвергались критике не только заявка научного знания на выражение целостного взгляда на мир и его притязания выступать в качестве всеобщей методологической программы, но и его способность решать многие жизненно важные вопросы, в частности учитывать действие ценностно-практических факторов на направление общественного развития. Все виды социальных и социологических теорий оценивались как апологетические по отношению к нынешнему кризисному положению. Была подвергнута критике и марксистская философия и политэкономия на том основании, что осуществивший революцию в теории познания марксизм с его «учением о фундаментальной исторической роли экономических отношений»>21 не оставил места прежней философии и утвердил принципы социально-экономического анализа общественных явлений.
Но это критика. А что же было нового? Если охарактеризовать направленность критической теории в целом, то, разумеется, для нее прежде всего характерна критическая рефлексия, но и ее «эмансипационные устремления» очевидны с самого начала. Критическая теория, действительно, во многом основывалась на новых методологических и мировоззренческих посылках.
М.Хоркхаймер разъяснял, что определение «критическая» в названии теории характеризует ее существенное качество как диалектической теории общества, в центре которой находится «критическое, или человеческое, отношение». Этот «человеческий» ориентир мы и должны иметь в вцду, когда речь заходит об основных идеях и традициях школы. У Хоркхаймера он проявился в разработке проблем разума и критического самосознания в условиях, угрожающих свободе и самосохранению человеческой индивидуальности, а также в «поисках совсем иного» («Die Sehnsucht nach dem ganz Anderen»). Позднее в философской литературе основную его проективную концепцию стали называть обобщенно, по главной проводимой в ней мысли «проектом радикализации критического самосознания индивида». В целом этот проект можно представить в виде некоторых перманентных идей, которые высказывали затем и другие представители школы, обогащая и конкретизируя его.
Основные положения проекта можно охарактеризовать следующим образом. Школа считала себя «гегелевской» и при рассмотрении вопросов познания и критического разума, а также природы познающего субъекта постоянно апеллировала к Г.В.Ф.Гегелю и И.Канту, для которых самопознание было ключом к пониманию всякого знания. Опираясь на это положение, представители школы утверждали, что необходим новый подход к вопросам мировоззрения и самопознания, к диалектике общественных отношений, в котором должны соединиться анализ основополагающих понятий самосознания с критическим анализом общественной ситуации. Согласно проекту критическое самосознание означает, что человек может адекватно эксплицировать как окружающий мир, так и свое положение в этом мире, причем имеется в виду не только практическое окружение, но и средства понятийного анализа, иными словами, «лингвистическая картина» мира. Критическое самосознание предполагает также способность критически проанализировать готовые, сложившиеся формы мышления и поведения своего и окружающих, определенные действия и т. д., то есть, говоря словами Т.Парсонаса, способность осознавать «функциональные императивы». Более того, критическое самосознание должно быть нацелено на то, чтобы понять смысл происходящих изменений, в том числе в общественной сфере, в системе морали, права и т. д., и выработать соответствующие средства регуляции и координации действий. Но иметь правдивое представление о мире — это только одна из задач. М.Хорк-хаймер с самого начала нацеливал свой проект на альтернативу не только существующим теориям, но и социальной реальности как таковой, объявив, что задачей «критической теории» является по мере сил способствовать завершению предыстории человечества и достижению счастья людей
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.