Социальная сеть. Феномен Facebook - [41]

После двух лет использования Twitter, даже учитывая то обстоятельство, что круг обсуждаемых на этом ресурсе тем постоянно расширяется, я могу с уверенностью сказать: Twitter ориентирован в первую очередь на технологии, здесь господствует американский взгляд на жизнь, а больше всего последователей у тех пользователей, которые пришли из мира старых медиа — телевидения, газет и радио. В конце концов, это логично: даже если пресловутая интерактивность позволяет каждому пользователю высказывать собственное мнение и делиться с другими ссылками по важным для него темам, немного ноу-хау и аналитических способностей будут ему только в плюс — это помогает создавать интересные твиты, которые наверняка оценят подписчики.

В любом случае, даже Facebook вынужден был признать, что Twitter создал на данный момент самую популярную интернет-площадку, где пользователи могут выражать свои недовольства и быть услышанными. В этом смысле показательны протесты против результатов выборов в Иране в июне 2009 года, которые провозгласили победу Ахмадинежада. Тысячи иранцев вышли тогда на улицы, выкрикивая в адрес Ахмадинежада упреки в фальсификации итогов голосования. Главным электронным каналом их негодования стал Twitter. Под хеш-тегами вроде #IranElection (дополнительный значок перед заголовком ставится, чтобы выделить сообщение в числе прочих) иранские пользователи Twitter с секундным промежутком выкладывали новости о демонстрациях на улицах Тегерана и других городов.

«Молодая женщина расстреляна милицией басиджи. Ее звали Неда», — это сообщение облетело весь мир. 27-летняя иранка Неда Ага-Солтан стала жертвой пули басиджи во время акции протеста и скончалась на месте. Ее смерть была задокументирована на видео. На YouTube его посмотрели несколько миллионов человек. Twitter стал для демонстрантов альтернативой официальной, жестко контролируемой государством информации, что вызвало в западных медиа широкий резонанс. Глас народа, уместившийся в 140 знаков, проложил себе путь в свободную прессу через интернет-цензуру Ирана. Неда и Twitter стали символами иранского восстания. Убитая женщина была выбрана ежедневной британской газетой Times персоной года, а сервис коротких новостей был номинирован на Нобелевскую премию мира.

С позиции сегодняшнего дня стоит посмотреть на эту Twitter-революцию, какой ее увидели на Западе, более трезво. Например, Хамид Терани из иранского отделения сети блогов Global Voices сказал в интервью британской газете Guardian, что Twitter в качестве платформы для протеста использовали менее тысячи иранцев. Локальное явление, возникшее в условиях микропубличности, было раздуто СМИ до события мирового значения. О нем говорили высоким стилем, как о Настоящей Революции. Действительно, для меня как для журналиста это был красивый сюжет, который было приятно пересказывать, поскольку он заключал в себе все составляющие тысячелетней истории: Давид (демонстранты) борется с Голиафом (Ахмадинежад), стреляет в него из рогатки (Twitter) и побеждает (привлекает мировое внимание к проблеме).

Facebook, несмотря на все его усилия, до сих пор не смог стать главным интернет-оружием для общественно-политических дискуссий. Об этом мы поговорили с Рэнди Цукерберг, сестрой Марка, которая, помимо всего прочего, организует и координирует в Facebook политические кампании. Интервью с ней состоялось в конце января 2010 года в Мюнхене. «Все зависит от того, какое послание один пользователь хочет донести до других. Facebook похож скорее на ужин с друзьями, где о политике говорят постольку-поскольку, тогда как на других платформах на мнение пользователей по политическим вопросам реагируют даже незнакомые им люди. Зато на Facebook выразить свою политическую позицию можно было всегда, с самого момента основания ресурса в 2004-м, то есть раньше, чем в других социальных сетях», — отметила Рэнди.

Facebook давно держит Twitter под прицелом: в начале 2009 года стало известно, что он хотел купить Twitter за 500 миллионов долларов, но сделка не состоялась. В этой разнице — Facebook для общения с друзьями, Twitter — для общения с посторонними — и кроется опасность для «дружеской сети». В Twitter каждый пользователь готов вылезти из своего панциря, готов к тому, что его твит будет публичным. В Facebook, как показывают многочисленные дискуссии на тему приватности, все наоборот. В то время как Марка Цукерберга и его команду постоянно клеймят за то, что они принуждают пользователей делать личную информацию публичной, в Twitter этот процесс идет сам собой и никогда не обсуждался.

Twitter может быть опасным для Facebook еще по двум причинам. Во-первых, этой веб-службе удалось достичь того, к чему стремится любая хайтек-компания, — стать платформой. Так же как бесчисленные компании разрабатывают софт для Microsoft Windows, Apple iPhone или Facebook, тысячи программистов пишут приложения для Twitter. Взять хотя бы моего личного фаворита TweetDeck: вместо того чтобы постоянно заходить на сайт, с помощью этой бесплатной программки я могу в режиме реального времени следить через свой ноутбук или iPhone за тем, какие действия разворачиваются вокруг моего аккаунта в Twitter. Я могу пересылать личные сообщения конкретным пользователям (например, мгновенно отправить своему коллеге @paultikal интересную ссылку), искать информацию по ключевым словам и многое другое. При этом сам Twitter.com никогда не появляется на моем экране. В своем предпочтении я, мягко говоря, не одинок. Три четверти всех