Социальная лингвистика - [19]
Стилистическая дифференциация увеличивает информационную емкость языковых знаков, поскольку формируется новый компонент содержания знака — стилистическая маркированность[22]. Внутреннее социально-психологическое содержание стилистической маркированности сводится к оценке (или характеристике) знака с точки зрения его уместности в тех или иных условиях общения (то ли при обращении к Богу или в речи о Боге; то ли в общении частном — семейном, бытовом, дружеском, интимном, непринужденном, фамильярном и т. д.; то ли в общении социальном — публичном, служебном, официальном, профессиональном).
Стилистическая дифференциация языка представляет собой исторически первое осознание, осмысление языка обществом. В этом состоит культурно-психологический смысл формирования стилистической структуры языка. Таким образом, начальное познание языка (до первых сочинений о языке, первых словарей и грамматик) носило коллективный, сугубо практический и в основном имплицитный[23] характер, поскольку стилистические оценки языковых средств не формулировались явно, а проявлялись в выборе одного варианта из ряда возможных.
Типологические особенности литературного языка во многом зависят от степени его традиционности по отношению к предшествующему этапу своей истории. Эта связь между сегодняшним днем литературного языка и днем вчерашним может быть существенно различной в разных языках.
Для русского языка характерна тесная преемственность между отдельными периодами его истории. Говоря о первой трети XIX в. как о начале новой (современной) стилистической системы русского языка, следует вместе с тем видеть относительный характер новизны: язык Пушкина отнюдь не был оторван от литературного языка XVIII в., он преобразовал, но вместе с тем и продолжил стилистические традиции XVIII в. Больше того, как показал Б.А. Успенский. (Успенский 1985), в XVIII в., в литературной и филологической практике В.К. Тредиаковского, уже сложился прообраз литературно-языковой ситуации первых десятилетий XIX в. — ситуации сосуществования и конкуренции разных моделей нормализации литературного языка (борьба карамзинистов и шишковистов). Предшествующие этапы истории русского литературном языка — XVIII в., язык Московской Руси, язык Киевской Руси — также были тесно связаны между собой. Преемственность в истории русского литературного языка обусловила то, что его современная стилистика многое наследует от предшествующих, иногда весьма удаленных, состояний литературного языка. Так, из всех современных славянских литературных языков русский язык в наибольшей мере связан с традициями церковнославянской книжности. В его стилистике по-прежнему актуальна оппозиция церковнославянизмов и исконно русских языковых средств (см. с. 76–77). Влияние церковнославянского языка сказалось также в том, что кодифицированный литературный русский язык в целом дальше отстоит от живой разговорной и диалектной речи, чем большинство славянских литературных языков.
В отличие от сравнительно плавной истории русского литературного языка, в истории литературных языков ряда славянских народов была своего рода пауза в развитии. Отсутствие государственной самостоятельности, чужеземное национальное угнетение подавили, оборвали традиции ранней письменной культуры в истории белорусского, украинского, чешского, болгарского, сербского, хорватского, словенского народов. Новая книжно-письменная культура этих народов возникает несколько веков спустя, в результате национально-освободительной борьбы и национального возрождения.
Однако возрождение славянских литературных языков не было возобновлением прежних нормативно-стилистических систем (за исключением чешского языка). Возрождавшиеся литературные языки опирались на живую народную речь, на язык новой литературы и публицистики. С этим связана их бо́льшая близость к народной речи, бо́льшая терпимость к диалектизмам, но вместе с тем и некоторая ограниченность, суженность стилистического диапазона. По-видимому, в таких языках трудно появиться текстам, которые звучали бы так же величественно и торжественно, как, например, ода "Вольность" или "Пророк" Пушкина в русском языке. Но это означает, что и стилистически сниженная речь в молодых литературных языках менее экспрессивна, чем в русском. В переводах она перестает звучать так подчеркнуто раскованно, просто, порой — простецки, как на русском языке. Для ощущения стилистического контраста нужна традиция.
Типологические черты литературного языка, в особенности языковое "наполнение" функциональных стилей, во многом зависели от идеалов и языковых программ национального возрождения. Например, ориентация создателей чешского литературного языка конца XVIII — начала XIX в. на чешскую книжность XVI в. становится понятной в контексте идей чешского возрождения и антигабсбургского национализма. Идеалом чешского возрождения была Чехия прошлого — до поражения на Белой Горе (1620) — свободное и сильное государство, с богатейшей книжно-письменной культурой
Эта книга – о связях языков и древнейших религий мира (ведическая религия, иудаизм, конфуцианство, буддизм, христианство, ислам). Показаны особенности религиозного общения в различных культурах, влияние религии на историю языков, фольклора, литературных и филологических традиций. Читатель узнает о церковных конфликтах, связанных с переводом и толкованием священных книг, о мифопоэтических истоках ранней и современной философии языка.Пособие адресовано студентам гуманитарных факультетов вузов и колледжей.
Книга известного историка литературы, доктора филологических наук Бориса Соколова, автора бестселлеров «Расшифрованный Достоевский» и «Расшифрованный Гоголь», рассказывает о главных тайнах легендарного романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго», включенного в российскую школьную программу. Автор дает ответы на многие вопросы, неизменно возникающие при чтении этой великой книги, ставшей едва ли не самым знаменитым романом XX столетия. Кто стал прототипом основных героев романа? Как отразились в «Докторе Живаго» любовные истории и другие факты биографии самого Бориса Пастернака? Как преломились в романе взаимоотношения Пастернака со Сталиным и как на его страницы попал маршал Тухачевский? Как великий русский поэт получил за этот роман Нобелевскую премию по литературе и почему вынужден был от нее отказаться? Почему роман не понравился властям и как была организована травля его автора? Как трансформировалось в образах героев «Доктора Живаго» отношение Пастернака к Советской власти и Октябрьской революции 1917 года, его увлечение идеями анархизма?
Статья Марка Алданова к столетнему юбилею Ф.М. Достоевского.
Эта книга – о роли писателей русского Монпарнаса в формировании эстетики, стиля и кода транснационального модернизма 1920–1930-х годов. Монпарнас рассматривается здесь не только как знаковый локус французской столицы, но, в первую очередь, как метафора «постапокалиптической» европейской литературы, возникшей из опыта Первой мировой войны, революционных потрясений и массовых миграций. Творчество молодых авторов русской диаспоры, как и западных писателей «потерянного поколения», стало откликом на эстетический, философский и экзистенциальный кризис, ощущение охватившей западную цивилизацию энтропии, распространение тоталитарных дискурсов, «кинематографизацию» массовой культуры, новые социальные практики современного мегаполиса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о тайнах и загадках археологии, этнографии, антропологии, лингвистики состоит из двух частей: «По следам грабителей могил» (повесть о криминальной археологии) и «Сильбо Гомера и другие» (о загадочном языке свиста у некоторых народов мира).
Американский популяризатор науки описывает один из наиболее интересных экспериментов в современной этологии и лингвистике – преодоление извечного барьера в общении человека с животными. Наряду с поразительными фактами обучения шимпанзе знаково-понятийному языку глухонемых автор излагает взгляды крупных лингвистов на природу языка и историю его развития.Кинга рассчитана на широкий круг читателей, но особенно она будет интересна специалистам, занимающимся проблемами коммуникации и языка.